В отсеке было темно, кто и где разобрать трудно. Пришлось открывать аварийно-спасательные люки, чтобы при дневном свете разобраться. Люки открывал под крики и стоны своих сослуживцев.
Нашел Златана и Эрика, они не пострадали, несколько небольших рассечений не в счет. Объяснил товарищам, чем заняться в первую очередь. Продвигаясь по отсеку, привел в чувства еще десяток относительно целых легионеров, направив их в помощь Эрику со Златаном. Сам таскал к открытым люкам людей без остановки. Их у меня забирали товарищи и по резиновым надувным трапам спускали наружу. Сколько времени мы занимались эвакуацией наших товарищей, сказать не могу, мне казалось, что очень долго. В очередной раз обошел весь отсек, внимательно все осмотрел, больше никого не обнаружил, значит, уже все вне самолета. Затем помог вытащить пилота и штурмана. К сожалению, штурману помочь уже ничем нельзя, он был мертв. Затем сам выбрался на песок. Всех неходячих сложили в тени невысоких деревьев. Погибших, двенадцать человек, в том числе сопровождавшего нас сержанта Поля положили на некотором удалении от живых. Скажу так, основная масса легионеров была в шоковом состоянии и слабо реагировали на что-либо. Поскольку я себя чувствовал нормально, то назначил себя командиром и отдал распоряжение ходячим оказать посильную первую помощь раненым.
— Слышишь, как тебя зовут? — обратился я к пилоту, стоящему на коленях перед мертвым штурманом.
— Лейтенант Лео Сартэ, — поднял ко мне заплаканное лицо пилот. — Что тебе от меня надо?
— Где мы упали?
— В тридцати-сорока километрах на восток от Марселя, точнее не скажу.
— Поблизости есть населенные пункты?
— Рядом должна быть деревушка, название не помню.
— Спасибо, извините лейтенант.
Переговорив, отправил Златана в деревню, а сам стал помогать товарищам, перевязывать пострадавших легионеров.
Первыми возле самолета появились жандармы в сопровождении Златана. Увидев масштаб трагедии, они запросили помощь из Марселя. Оттуда, получив информацию о ЧП из авиадиспетчерской уже спешила помощь, жандармы подтвердили крушение и сообщили примерное количество жертв. Примерно через час стало тесно от автомобилей скорой помощи, докторов, жандармов и военных. Радовало, то, что все работы проходили четко, слажено и без суеты. Всего погибло шестнадцать человек, двое скончались до приезда медиков. Двадцать человек оказались целыми и невредимыми. Были у них царапины и ссадины, но на общее состояние здоровья они не влияли. Все остальные легионеры имели травмы разной степени тяжести, пятеро вообще находились в критическом состоянии. У меня тоже была длинная и глубокая царапина на левом предплечье, медики мне ее перевязали.
Появилось начальство легиона в лице генерал — лейтенанта Жана Морена со свитой. И не удивительно, ведь штаб-квартира легиона находится в городе Обани, что в пятнадцати километрах от Марселя. Похоже, командование отдало всем четкие распоряжения и машина оказания помощи пострадавшим закрутилась быстрее.
Ближе к обеду за уцелевшими легионерами пришли грузовики. Сопровождающие их солдаты, помогли нам загрузить личные вещи в один из грузовиков. Ехали почти час, видно водители решили лишний раз не трясти наши тела, нам и так досталось.
Въехали на территорию известного мне марсельского рекрутского депо легиона — я здесь полгода назад просидел почти две недели. Разместили по комнатам, Златан с Эриком составили мне компанию. Отыскав свой ранец, я взяв туалетные принадлежности, отправился в душ, хотелось смыть с себя грязь и кровь. Стоя под упругими струями воды, чувствовал, как постепенно уходит из тела напряжение и усталость. Потом качественно отмывался мочалкой, казалось, хочу смыть с себя тот липкий страх, который меня окутывал в ходе происшествия. Вернувшись в комнату, завалился на кровать и вырубился, наверное, сработала какая-то защитная функция организма, оберегая мою психику от излишних эмоциональных потрясений.
К ужину меня растолкал Эрик. Жуя бобы с мясом я не чувствовал их вкуса, мыслями был внутри фюзеляжа «геркулеса». Я живой и здоровый, вкушаю ужин, а некоторые из моих товарищей себе этого позволить не могут, поскольку мертвы. Да и покалеченные еще неизвестно, смогут ли продолжить службу. Принять бы сейчас пару рюмок водки и забыться на некоторое время. К сожалению, спиртное не предлагают.
Утром решил сменить повязку на ране. Избавившись от бинта, был приятно удивлен очередным подарком организма. На предплечье красовался длинный розовый, полностью заживший рубец, примерно недельной давности. Чудны твои дела Господи, мысленно сказал я. Или мне надо благодарить электричество. Не суть важно кто мне помогает, главное результат.