Отвечаю. - Если не ошибаюсь, у нас будет дополнительный багаж.
С широкой улыбкой Пендл садится за руль и заводит двигатель. Я быстро иду к большой желто-зеленой палатке. Я вхожу. Рита сидит на земляном полу, привязанная к центральному столбу, с кляпом во рту. Я становлюсь на колени рядом с ней. Я не могу удержаться от громкого смеха ей в лицо. Вынимаю кляп.
- Павел! Ах, Пол! Это ты ... слава богу!
- Прекратите ваши стоны и быстро примите решение. Вы бы предпочли остаться здесь или поехать с нами в Америку?
- Эм-м-м ...
- Пока, Рита! - сказал я, оборачиваясь.
- Нет ! возьмите меня ! Эти китайцы дикари, если бы вы знали ...
Я снова заткнул ей рот кляпом и отвязал ее от столба, не ослабляя ее связанных рук. Затем я подталкиваю ее к джипу и бросаю сзади среди сумок Андреа.
Доктор Риган долго ухмыляется. Я сел и мы отправились в Айхуэй.
Пендл, как сумасшедший, мчится по маленьким разрушенным грунтовым дорогам. Время от времени он на секунду выключает двигатель, чтобы мы могли насладиться звуками битвы.
- Как это далеко ты думаешь? - спрашивает Артур.
- Три километра.
- Значит, они наступают в город. Мы примерно в полутора километрах к югу от аэродрома.
- А где самолет?
- В конце трассы, к сожалению, - сообщает он мне.
- Хорошо, теперь притормози. И выключи свет.
ГЛАВА XXVI.
B.206 Beagle остановился почти в конце взлетно-посадочной полосы, в конце, ближайшем к Айхуи. Тяжелые пеньковые веревки прикрепляют колеса к деревянным кольям, воткнутым в землю.
Над деревней нависают огни. Время от времени над деревьями поднимается длинное тонкое пламя. К тому времени, как мы подъезжаем к самолету, шум боя заглушает двигатель.
Андреа вздыхает. - Мой Бог !
- Ты сказала это. Возьмем багаж. Артур, как ты думаешь, ты сможешь его наладить?
«Я посмотрю», - говорит Пендл, приступая к работе.
Когда три сумки вместе с Ритой, все еще с кляпом во рту, были брошены на задние сиденья, он восклицает:
- Всё в порядке! Повозился со стартером и у нас все хорошо!
На Айхуи грохочет все сильнее и сильнее. Пламя освещает лес, раскинувшийся на заднем плане, как средь бела дня. Время от времени я вижу незаметные фигуры, переходящие от дерева к дереву. В нашу сторону идет движение отступления.
Пендл весело кричит. - Такое впечатление, что наш храбрый командир драпает!
- Прекрати свою ерунду и помоги мне перерезать веревки. Полетели к черту отсюда!
- Что я могу делать ? - спрашивает Андреа.
- Сядьте и опустите голову.
Я выхожу вправо и перерезаю крепления стилетом. Пендл делает то же самое слева.
Раздается выстрел, очень близко. Затем в воздухе свистит дальнобойная граната. Рядом с деревянным укрытием отлетают осколки коры. Я кричу:
- Старт, Артур!
Наступает затишье, и в конце трека появляется силуэт. Это командир Ти. Ушли в прошлое его прекрасное высокомерие. Он черный с головы до пят, весь в поту, и он явно напуган. Его сопровождают трое солдат: авангард отступающих.
У них была такая же идея, как и у нас, в основном из за численности русских и их огневой мощи. Сксть в самолет и улететь. Ти замечает меня и на секунду остаётся окаменевшей. Затем я вижу, как у него подергивается челюсть. Он поднимает пистолет-пулемет.
Я успеваю опустошить половину магазина быстрее, чем он. Он падает убитый. Сопровождающие его люди на мгновение колеблются и принимают ответные меры.
Когда я ныряю на борт, я слышу, как заводятся оба двигателя. Пули передо мной разрывают траву и бьют фюзеляжем над моей головой.
Две русские гранаты взрываются в сотне ярдов от нас. Китайцы перестают стрелять, ровно настолько, чтобы я смог вскочить на борт.
В размытом свете я вижу Андреа, свернувшуюся калачиком, как я ей велел. Я врываюсь в кресло пилота, включаю газ, и «Бигль» взлетает по взлетно-посадочной полосе, направляясь на север.
Прижав голову к правому иллюминатору, Пендл, кажется, смотрит в лес, где сейчас бушует битва. Через дыры в салоне проникает резкий запах дыма. По мере того, как устройство набирает скорость, появляется еще несколько дырок. В свете фар я вижу грунтовую дорогу. На скорости 95 км/час «Бигль», кажется отрывается. На 115 дёргаю за ручку, и нос приподнимается. Мы взлетаем. Чем выше мы поднимаемся, тем лучше я себя чувствую. Я больше не на китайской или российской земле. Я лечу.