Господин Фарх выглядел усталым и гораздо старше своих почтенных лет. Говоря откровенно, умертвие и того выглядит краше, чем может похвастаться старый орк. Подмечая то, как сплоховал старик я почувствовала себя виноватой, а это столь омерзительное чувство посещает меня не так уж часто, чтобы я успела к нему притерпеться, в общем, в глаза директора смотреть мне было тяжело и жалость к нему удавалось подавить с огромным трудом.
- Госпожа Истлер, вы ведь взрослая женщина и прекрасно осознаёте своё безрассудство. Ну, объясните мне, старому пню, чего вам стоило оставить хотя бы записку, раз уж не стали будить никого из своих соседок? Что мы должны были думать, когда вы не вышли к завтраку? А госпожа Джонсон? У бедняжки случилась ужасная истерика, когда она пошла вас проведать и справиться не нужно ли чего, но вместо вас обнаружила перевёрнутую вверх дном комнату!
Голос орка был осуждающе тих и печален в то время, когда на широком сером челе собрались внушительные морщины. Белые кустистые баки, всегда задорно торчавшие в стороны, теперь грустно обвисли, говоря о том, что владелец их находится в крайней степени уныния. В последний раз таким я его видела разве что когда сгорел наш старый детский дом. Да уж, не думала, что моё кратковременное отсутствие повлечет такие последствия. И снова щемяще тоскливое чувство заполонило меня, заставляя склонять голову всё ниже и ниже, под натиском обвинений, как нашкодившую девчонку, которую застигли на горячем.
- Ладно, госпожа Истлер, будет вам, а то ещё немного и вы совсем упрётесь носом в столешницу. - Смилостивился старик. – Главное, что с вами всё в порядке. Теперь позвольте узнать, кто эти молодой человек и ребёнок, что так славно спит на его руках.
Благословите боги этого славного орка!
- О, господин Фарх, - тут же встрепенулась я. Теперь самым главным было поведать печальную, но выдуманную впопыхах, историю директору таким образом, чтобы он проникся глубиной трагедии. – Такое несчастье приключилось, такое горе… Собственно из-за этого мне и пришлось спешно покинуть в ночь стены городка. Понимаете, я получила вечером магвестника с ужасными новостями…брат мой…господин Фарх, такое горе… У моего брата сгорел дом, доставшийся ему от дедушки в наследство в деревне, и бедняге совсем ничего не оставалось делать, кроме как приехать в город и отыскать меня, ведь родственников у нас больше нет.
- Надо же, - растерянно обронил орк, - мне всегда думалось, что у вас нет родни.
- Это, да. – Пекло! Не припомню, что такого я наговорила при приёме на работу. Надеюсь, что господин Фарх в этот раз не станет проявлять въедливость, а примет предложенную правду как есть. – Но так получилось, что брата ещё в детстве забрали на воспитание бездетные дальние родственники, такие дальние, что уже и не помню по какой линии и насколько близкое родство. Так вот, дом сгорел, имущество тоже, помочь некому, одним словом – сирота семи ветрам на поругание. И вспомнил он значит, что у него есть ещё родная кровиночка, то есть я, и отправился на поиски и. И нашел получается. А в пути случилась с ним одна история, тоже кстати, несчастная до слёз. Только послушайте: ехал значит он с добрыми людьми до Йорббурга и встретилась им в дороге женщина. Очень больная, прям тяжело больная страшной сильной болезнью женщина с ребёночком. Брат принял на себя заботу о них, у него очень большое сердце, доброе такое, огромное сердце, да. Принял значит он под свою опеку их, но случилась…