Самое главное, что рассказал приезжий, – он выдал секрет Колымы. По его словам, золота там очень много, больше, чем в других, уже разведанных и перекопанных, местах. Инородцы всегда это знали, но скрывали от чужаков. В последнее время в горах поблизости от Кухумана стали появляться дикие артели, они грабят россыпи и распространяют в поселках вредные слухи. Люди Македонца начали их отстреливать, чтобы отбить охоту лезть в заповедные угодья. Но явился обратный эффект: убийства привлекли внимание полиции. Откупаться стало дороже.
Жадность сыграла с Шишком дурную службу. Он заинтересовался предложением приезжего слишком сильно. И, для того чтобы контролировать приисковые работы, предложил Сашке принять в артель своего брата. Михаил человек тертый, опытный, а главное – Ларион ему полностью доверяет. Представитель заказчика должен будет сидеть в горах и помогать отправке ценностей в столицу. Кожухарь охотно согласился, и обратно в Сибирь уехали уже двое. Это случилось в феврале прошлого года.
С тех пор партии золота прибыли к Сорокоуму четыре раза, все было в порядке. В октябре промыслы закрываются, в горах наступает зима. Михаил не стал тратить время на разъезды и сообщил брату, что пересидит холода в Верхне-Колымске. Весной этого года поставки возобновились. Вдруг неделю назад обходными путями, не через прежний способ связи, Михаил прислал Лариону письмо, в котором сообщил, что находится в Кухумане в роли заложника, которого скоро должны прикончить. Он случайно узнал, что копачи Македонца не уходят зимовать с добытым золотом, как им обещали. Бандиты просто убивают всех старателей, присваивают их долю, а по весне набирают новых смертников…
– Пойми, я должен был догадаться сам и дал слабину, – сокрушенно заявил «иван иваныч» сыщику. – Когда Сашка сказал, что отпускает рабочих на зимовку, да еще с рыжьем, тут бы и оборвать его: красиво врешь! кто же в такое поверит? Но мне в голову не пришло, что Македонец хладнокровно складывает каждую осень по пятьдесят человек! Я, конечно, в твоих глазах негодяй. И кровь лил изрядно. Но столько душ губить раз за разом… Нет, это чересчур. Но только не для Сашки Македонца.
– Как пятнадцать палачей могут казнить полсотни? – усомнился статский советник в словах «иван иваныча».
– Запросто. У рабочих нет оружия.
– Все равно неправдоподобно. Люди там лихие, видавшие виды. Даже без винтовки они могут за себя постоять. И раз за разом Сашке сходило с рук? Никто не спасся, не рассказал о страшном прииске, с которого нет возврата?
Вырапаев-Рудайтис предположил:
– Возможно, для этого Сашка и завел себе пулемет? Выстроили старателей в шеренгу, раздали жалованье натурой, сказали: спасибо, ребята, прощевайте до весны! Другим ни гу-гу, и ждем вас в апреле назад. А потом атаман махнул рукой, и с сопки полоснул «максим».
– Ведь так и было… – Лыков зябко повел широкими плечами. – Вот скотина! И зачем такому жить?!
– А я куда веду? – обрадовался столичный «Мориарти». – Давай объединимся. Истреби тот гадюшник, выполни волю начальства. Убей их всех. И верни мне брата живым.
– Как он узнал, что старателей расстреливают? Сам же Михаил этого не видел?
– Помог случай. Один опытный горбач по кличке Корзубый добыл самородок весом в три фунта. Там и не такие попадаются. А главное, самородок был приметный, с глазком, как пишет Михаил. То есть имел выемку круглой формы, по которой его не спутаешь с другими. Корзубый пожелал оставить ценную находку себе, и Сашка великодушно разрешил – в счет платы за труд. За два дня до закрытия лагеря брат уехал в Верхне-Колымск. Там у банды свой дом со складом. Через несколько дней, сунувшись в комнату, где лежала еще не проданная добыча, Михаил увидел в ящике тот самый самородок с глазком. Понятно, Корзубый не отдал бы его атаману. И не уступил бы за деньги, так им дорожил. И брательник догадался, что его взяли у мертвого. Тут он начал вспоминать другие странные вещи. Что в городе ему не попался никто из только что уволенных горбачей, хотя пройти мимо им никак нельзя. И что в оружейной стало на одну цинку патронов меньше, то есть куда-то делись двести пятьдесят зарядов. А под столом он заметил ведро, полное стреляных гильз. Каково?