— Ага, — устало сказал я, поднимаясь с кресла. — Вдруг. Доброй ночи, Князь.
— Доброй, Александр.
Я вышел из его кабинета и направился к лестнице. Сначала думал зайти в бар и попросить Марию мне чая сделать на ночь, но потом просто отказался от этой идеи. Хотелось уже просто добраться до постели и завалиться спать. Завтра и без того рано вставать. Хорошо ещё, что Ксюша с псом погуляла. Мне стоило больших усилий, чтобы уговорить её выходить из бара только в присутствии собаки. Мне так было спокойнее.
Так что, когда я зашёл в свою комнату, стал свидетелем развалившегося на кровати харута. Пёс в образе бельгийской овчарки лежал на постели и без зазрения совести дрых, вывалив язык из пасти. Прямо мне на подушку.
— Так, а ну свали, — сказал я, толкнув животину. — Давай-давай. Не твоя кровать… Да какого фига⁈
Всё, чего мне удалось добиться, — это столкнуть пса на дальнюю часть кровати. Уходить он отказался наотрез и просто продолжил храпеть, потянувшись перед этим всеми четырьмя лапами.
Подавив желание выругаться, я стащил с подушки наволочку и пошёл за новой в шкаф. Надо выспаться. Определённо надо. Всегда оставалась надежда, что завтрашний день будет лучше предыдущего…
Глава 4
— Молодцы, — сказал я и махнул ребятам рукой, чтобы вернулись к своим местам. — Кто хочет быть следующими?
Двое студентов. Парень и девушка направились обратно к столам, явно замученные заданием и продолжительным придирчивым обсуждением, которое оно породило.
Я же окинул взглядом аудиторию. Перейти от теории к практическим разборам оказалось хорошей идеей. Тут уже не просто эти юнцы меня слушали, изредка попадая под пяту моего праведного гнева, заставляющего их отвечать на каверзные вопросы. О нет. Теперь они работали самостоятельно по тем вводным, что я им давал.
Поступал я просто. Вызывал двоих ребят и давал им спорное с этической точки зрения дело или несколько случаев, которые, в свою очередь, они уже и разбирали между собой. Главное — подбирать такие, чтобы они сразу не видели очевидного решения. К счастью, в моей прошлой практике их имелось более чем предостаточно.
Заметив, что никто особо не высказал энтузиазма, я ещё раз оглядел аудиторию.
— Ну? Кто? Давайте, ребятки. Не стесняемся.
И по-прежнему никто не потрудился поднять руку. Похоже, что придётся выбирать самостоятельно.
— Ладно. Тогда выберу сам, — подумав, ткнул в одного из парней. — Так, Григорьев, ты же вроде в прокуроры собираешься? Вот сейчас и посмотрим на твою приверженность выбранному жизненному пути.
— А можно я…
— Нельзя, Григорьев, — покачал я головой, выбирая следующую жертву. — Нельзя. Так, Дьякова. Ты тоже. Вставай и иди сюда. Прямо на всеобщее обозрение. Давай-давай. Не мнись. Как ты собираешься в зале суда выступать, если перед сокурсниками не можешь? Вот, правильно.
Невысокая брюнетка недовольно поморщилась, но с последним аргументом спорить уже не стала. Вместо этого она поднялась и вышла вперёд, к уже стоящему перед взглядами собравшихся в аудитории студентов Григорьеву.
— Так, — сказал я, сев в своё кресло. — В этот раз, в отличие от предыдущего, мы поработаем по другому принципу. Если в прошлый раз ваши предшественники выступали друг против друга с разными случаями и пытались доказать неправоту противоположной точки зрения, то сейчас давайте сделаем по-иному. У вас будет один клиент. Считайте, что вы оба его адвокаты…
— Может быть, тогда ему стоит сразу выбрать одного из нас? — тут же предложила Дьякова. — Ну, знаете, чтобы избежать конфликта интересов и тем самым не нарушать адвокатскую этику и…
— А давай ты не будешь меня перебивать и дослушаешь задание, Алина? — с улыбкой предложил я ей. — Хорошо?
От моего взгляда она заметно смутилась и потупила взгляд.
— Хорошо.
Ну ещё бы глаза закатила.
— Ну хорошо, раз хорошо. Итак, ваше дело. Есть предприниматель. Чтобы придать ему объёма, дадим имя: Игорь Лоскутов. Его обвиняют в картельном сговоре. Согласно материалам следствия, он согласовывал цены с конкурентами для получения контроля над рынком. Какие именно товары он продавал, сейчас не важно. Важно другое! Ваш клиент полностью отрицает свою вину и настаивает, что его подставили. Каково будет ваше отношение к нему?
— А какое у нас может быть к нему отношение? — тут же удивлённо раскрыл глаза Григорьев. — Презумпция невиновности! Если его вина не доказана, то он невиновен до того момента, пока не будут представлены неопровержимые доказательства обратного.