Заметив знакомую вывеску, он сбросил скорость и свернул на парковку. Припарковавшись, он выбрался наружу и направился ко входу в ресторан.
Человек, с которым Юрий Шарфин собирался сегодня поужинать, сидел за столом и читал какие-то бумаги. Рядом с покрытыми печатным текстом листами стоял бокал то ли с коньяком, то ли с виски. Хотя, скорее всего, это ром, решил Юрий. Насколько он знал, его собеседник любил именно его.
— Здарова, Лев, — приветствовал его Шарфин, плюхнувшись на стул.
— Здравствуй, Юра, — ответил Калинский, не отрывая сосредоточенного взгляда от бумаг. — Дай мне, минутку, пожалуйста. Я сейчас закончу.
Тут же к нему подошла красивая и улыбчивая девушка лет двадцати пяти и предложила меню, дополнив его барной и винной картами.
— Так, красавица, я буду «Цезарь» с королевскими креветками и стейк. Только нормально обжарьте мясо. Чтобы без крови. И принеси мне бокал виски с колой.
— Конечно, — тут же заулыбалась она.
Впрочем, через пару мгновений её улыбка стала ещё ярче, когда Шарфин без зазрения совести сунул сложенные купюры в карман её строгого чёрного пиджачка.
Несколько купюр на десять тысяч рублей в сумме. Больше, чем она, очевидно, зарабатывала за неделю или две. И Юра хорошо знал, что сейчас она доставать их не будет. Не при всех, о нет. Она сделает это где-нибудь наедине. Например, в туалете, где никто другой не сможет претендовать на эти чаевые. А вместе с купюрами она обнаружит визитку с его номером.
Как правило, уже к вечеру он получал либо сообщение, либо звонок. Порой ему становилось даже немного страшно, насколько легко это было.
— Так, я всё, — сказал Калинский. — Прости. Работы много.
— Да ничего страшного, — отмахнулся Шарфин. — Не переживай.
Он прервался, чтобы подошедшая официантка поставила перед ним бокал с напитком, и только после этого продолжил.
— Короче, не сработало, — сказал он.
— Что? — не понял Лев. — Я же тебе всё рассказал…
— Да я не об этом, — фыркнул Юрий. — Там ситуация вообще идеальная была. Ещё и гость был… короче, не важно. Этот говнюк выкрутился.
— Да. — Лев раздражённо цокнул языком. — Это он умеет.
То проигранное дело едва не стоило ему… многого. Нет, его не уволили бы, даже провались он в тот раз в пух и прах, несмотря на все сложности в жизни, которые достались ему благодаря этой суке Лазаревой и её поганому брату. Но после того случая руководство фирмы взяло его на карандаш, и теперь Калинскому приходилось пахать в три раза упорнее, чтобы вернуть утраченное доверие.
Это его бесило. Настолько, что порой по вечерам у него начинался нервный тик и левое веко дергалось, будто в припадке.
— В общем, не прокатило, — пожал плечами Шарфин. — Надо что-то другое придумать…
— Я же слил тебе всю инфу. И то, что его уволили с работы. И что он нарушил этический кодекс. И то, что…
— Да помню я, — отмахнулся Шарфин и глотнул свой коктейль. — Я попытался сыграть через это, но эта дура Дьякова всё испортила. Так ещё и Катька не смогла его додавить. Говорю же, этот Рахманов скользкий, будто уж. Аж тошно…
— Ты узнал, как он смог получить преподавательское место? — перебил его Калинский, но Шарфин покачал головой.
— Не. Пока только слухи собираю, но ничего конкретного…
— Слухи? — нахмурился Лев. — Какие ещё слухи?
— Кто-то говорит, что он трахает Голотову, — пожал плечами Шарфин. — Но я в это не особо верю. Хотя… да по большому счёту без разницы…
— Нет, погоди, — тут же ухватился за мысль Калинский. — Она же до сих пор ведёт этику, ведь так?
— Ну, если не считать нашего допкурса, да.
— Тогда есть хороший шанс на то, что это она его и пропихнула, — уверенно сделал он вывод. — Сука, я её со времён учёбы ненавижу. Эта тварь меня едва не завалила на экзамене.
— Ты об этом не рассказывал…
— Да чё там рассказывать, Юра! — вскинулся Калинский, но затем быстро заставил себя успокоиться. — Поспрашивай ребят со старших курсов, кто прошёл через её экзамены. Они тебе много расскажут о том, как она их принимала. Её половина студентов ненавидела, а вторая чуть ли не в рот заглядывала. Короче, тварь она. Всегда меня бесила со своими нравоучениями…
— Ка-а-а-ак интересно, — лениво протянул Шарфин, всем своим видом показывая обратное. — Плевать мне на Голотову. Я просто хочу вышвырнуть этого нахального ушлёпка. Он меня бесит.
Лев бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал.
Судьба свела его с Шарфиным случайно. Даже не его самого, а фирму, где он работал. Их наняли, чтобы представлять интересы крупных промышленников из Казани, которые хотели прощупать почву для того, чтобы перебраться в столицу. Лев входил в качестве помощника в группу юристов, которая как раз общалась с руководством трех фирм. Как правило, разговоры эти происходили либо в арендованных помещениях в дорогих бизнес-центрах, либо же в ресторанах. Именно в последнем, уже в более спокойном разговоре за ужином один из их клиентов обмолвился, что его сын тоже учится на юриста, и Лев счёл это удачным способом подняться повыше в этом деле.