Но не это странно. Важно другое. Он не отреагировал на её слова о том, что появились проблемы с документами из Новой Колумбии. Точнее, не так. Внутренне Молотов явно испытывал злое разочарование, но… как-то странно. Словно ожидал этого.
— Вы знали, что так и будет? — спросил я у него, из уважения к Лоре перейдя на английский. Ну чтобы она нить разговора не потеряла, мучаясь с переводом.
— Не то чтобы знал, Александр, — ответил он. — Скорее, предполагал нечто подобное. Даже предпринял некоторые шаги в отношении этих бумаг, но, как мне видится, недостаточные. Так, Лора?
Сидящая рядом с ним женщина покраснела ещё гуще.
— Простите. Мы постарались сделать всё, что было в наших силах, но…
Она запнулась, будто не могла найти подходящих слов.
— Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления, — вздохнул Молотов, выезжая на широкое шоссе, что вело к городу.
Наша поездка заняла не больше сорока минут, которые потребовались для того, чтобы добраться из аэропорта до центра Хелены. Там Молотов остановил машину на парковке напротив высокого здания.
Вот это мне привычно. Такое ощущение, что здесь народ испытывал точно такую же тягу к застройке всего и вся прямоугольниками из стекла и бетона. И чем ближе к центру города мы подъезжали, тем активнее высотки тянулись вверх, царапая крышами небеса.
Сюда мы приехали не просто так. По словам Молотова, здесь располагалась одна из самых крупных в Монтане юридических фирм. Впрочем, не только в штате, как он потом добавил. По его словам, «Лоуренс, Ричардс и партнеры» была второй по величине фирмой на всём северо-западе.
— Вячеслав! — воскликнул мужчина, когда нас привели в просторный кабинет на пятьдесят втором этаже. — Рад тебя видеть!
Он не был толстым. Скорее, массивным. Что такое небольшая полнота, когда твой рост под метр девяносто? Чем-то он напоминал мне носорога. Не только солидной внешностью, но и оттенками эмоций. Такой будет переть вперед до тех пор, пока не остановится. И сделает это исключительно по собственному желанию, а не потому, что его остановили.
— Здравствуй, Джеймс, — поприветствовал его Молотов, тепло обняв друга, а затем указал на меня. — Позволь представить тебе моего помощника, Александра Рахманова. Александр, Джеймс Ричардс, один из владельцев фирмы.
— Очень приятно. — Я пожал его руку. Хотя, наверное, лучше будет сказать, что моя рука просто утонула в его огромной ладони.
— Взаимно, юноша, — улыбнулся Ричардс. — Кстати, не могу не отметить, что у вас прекрасный английский. Да ещё и в таком молодом возрасте…
— Александр полон сюрпризов, Джеймс, — усмехнулся Молотов, усаживаясь в кресло. — А теперь, будь добр, расскажи мне, что случилось с документами.
— Я и сам бы был рад тебе ответить, но просто не знаю, — развёл руками Ричардс. — Ещё вчера утром всё было в порядке. Как и мы условились, мой друг в Новой Колумбии позаботился о том, чтобы к ним был доступ только у меня. Но сегодня утром бумаги пропали. Всё, что у нас осталось, это часть налоговых записей и заметки о транзакциях.
Слушая его, я постарался не хмуриться. Что-то было не так. Сначала он говорил чистую правду. До тех пор, пока речь не зашла о том, что бумаги пропали сегодня утром. Тут в его эмоциях появилось… что-то. Что именно, я так и не понял.
— То есть возможности доказать, что Эдвард Харроу передал свою землю и большую часть капитала фирме, принадлежащей Анне, у нас нет? — сделал я предположение, на что Ричардс утверждающие кивнул.
— К сожалению. Мы сейчас пытаемся установить, что именно произошло, но…
— Хорошо. Но ведь остаётся ещё факт подданства Анны, разве нет? — задал я вопрос. — Она поданная Российской империи. Даже если Харроу оспорят её притязания, то мы всё ещё можем использовать эту карту, чтобы защитить её.
Ричардс вдруг изменился в лице. Произошло это настолько резко, что я просто не мог не обратить на это внимания.
— Ты не сказал ему? — спросил он, повернувшись к Молотову.
— Боюсь, что для этого не нашлось подходящего момента, — произнес Молотов.
— Не сказали что? — уточнил я, поворачиваясь к Вячеславу.
Стоит отметить, что сейчас я впервые ощутил у него нечто вроде неуверенности.
— Видишь ли, Александр, есть определённые обстоятельства, — с явно ощутимыми сомнением в голосе проговорил Молотов, глядя в окно. — В данном случае мы не сможем разыграть эту карту.
Я прямо-таки чувствовал, насколько ему не хочется обсуждать этот вопрос. Настолько, что каждое слово из него выходило так, словно его клещами вырывали. Но и оставить это просто так я не мог.