— Понимать-то понимаю, — хмыкнул я. — Даже могу увидеть плюсы, как бы жестоко это ни прозвучало.
Губы Молотова тронула короткая улыбка.
— Тут не нужно быть гением, — произнёс он, но затем сразу добавил. — Это не в упрёк тебе, если что. Для того чтобы понять «положительные» стороны такой экономики, достаточно двузначного ай-кью.
Ну тут он прав. Нулевая оплата труда. Считай, что почти вся произведенная продукция — чистая прибыль. Плюсом сверху, скорее всего, идёт неограниченный рабочий день. Фраза «копать от забора и до заката» ещё никогда не была столь к месту. Также следовало учесть, что, скорее всего, затраты на жильё, еду, медицинскую помощь имели самый минимальный характер.
— Но разве в этом нет минусов в макроэкономике? Да, рабы дешевле машин на производстве, но уже сам этот факт будет хорошо демонстрировать вероятную отсталость в технологической сфере…
— Он его не только демонстрирует, Александр. Эта отсталость существует. Она реальна, как самолёт, на котором мы летим. На сегодняшний день Конфедерация отстаёт в этом плане от Российской империи лет на двадцать-тридцать, несмотря на то что по сухим цифрам её ВВП будет выше нашего. С британцами я даже сравнивать не стану. Там этот разрыв и вовсе катастрофичен.
Мда-а-а. Вот тебе и суровая реальность. Всех всё устраивает. Система строилась на сохранении власти землевладельцев и получаемой ими сверхприбыли. Тут не рост экономики важен, а сохранение статуса кво.
Взять хотя бы их правовую систему.
Их тут существовало сразу две. Одна для «граждан», читай, белых. Вторая для так называемых «несвободных». В эту категорию записывали вообще всех, начиная с находящихся в прямом рабстве негров и всех остальных. Ага, в Конфедерации хватало представителей и других рас. Латиносы, азиаты и все прочие считались ничем иным, как маргинализированной рабочей силой, практически не имеющей каких-либо прав. Их привозили целыми толпами из близлежащей Мексики и стран латинской Америки в качестве максимально дешёвой рабочей силы, делая вид, будто там они смогут поработать, заработать денег, пусть и в очень тяжёлых условиях, после чего вернутся домой.
Говорить о том, что возвращался максимум каждый десятый, а остальных попросту загоняли в долговое рабство наравне с афроамериканцами, тут даже смысла не было.
На первый взгляд всё это выглядело как апартеид в стиле ЮАР из моей прошлой жизни. Только на стероидах и при полном отсутствии человечности. Религиозный фанатизм, через который рабство подавалось как божественный порядок вещей, обоснованный местной версией Библии. Массовая цензура. Не говоря уже о том, что за межрасовые отношения тут карали либо тюремным сроком, либо смертью, что, по сути, было одно и то же. Попадающие в местные тюрьмы уже могли и не рассчитывать, что когда-либо покинут их стены, превращаясь в ещё один источник бесплатной рабочей силы, которую можно не особо жалеть.
Безумие какое-то.
Нет, когда я только познавал этот мир, меня в какой-то мере поразило, что здесь сохранились аристократия и феодализм. Но ровно до тех пор, пока не пришло осознание, что местные аристократы больше напоминают не привычных мне дворян, а, скорее, дзайбацу. Этакая версия японских финансово-промышленных корпоративных кланов. Только сохранившие налёт знакомого мне аристократизма.
Как только я принял этот факт, жить стало сразу проще и понятнее. Так что да. У баронов, графов и князей Российской империи имелись свои подданные. Но к ним они относились… Ну ладно, порой весьма паршиво. Из тех, кто мне знаком, достаточно вспомнить хотя бы Штейнберга. Или Лазаревых, как пример местных акул. Но у подданных всё равно были привилегии и возможности полноправных и свободных граждан.
Здесь же… Полный и беспросветный мрак.
— Вы так и не рассказали, по какому делу мы летим туда, — напомнил я.
— Видишь ли, Александр, дело состоит в том, что я пока не уверен, что наша помощь будет необходима. Даже не так. Если быть точным, то я очень надеюсь, что она не потребуется вовсе. К сожалению, относительно этого у меня плохие предчувствия.
Я нахмурился и посмотрел на него с недоумением.
— В каком смысле?
— В самом что ни на есть прямом, — произнёс он и жестом подозвал к нам одну из стюардесс. — Не могли бы вы сделать кофе для меня и моего друга…
— Только без кофеина, пожалуйста, — поспешно добавил я. Лететь нам ещё шесть с половиной часов, и я надеялся поспать в полёте.
— Конечно, — тут же улыбнулась мне милая девушка. — Сейчас всё сделаю и принесу.