— Смотри, у нас часа через три обед будет. — Молотов с весельем в глазах посмотрел вслед уходящей девушке. — Поверь мне, на этом рейсе кормят не хуже, чем в самых дорогих ресторанах столицы.
— Даже спорить с вами не буду. — Я поудобнее сел в кресле. — Так всё же. В чём подвох?
— Подвох? — Молотов сделал вид, будто не понял моего вопроса, но его эмоции меня не обманули.
— Да, Вячеслав, — кивнул я с серьёзным видом. — Именно что подвох. Как я уже сказал, вы до сих пор не сказали, зачем мы туда летим…
— Я уже сказал…
— Да, помню, — мягко перебил. — Вашей знакомой нужна помощь. Но что это за помощь?
— Я не сказал, что она ей необходима, — спокойно поправил меня Молотов. — Но есть вероятность, что в скором времени она может попасть в крайне неприятную ситуацию.
— И насколько эта ситуация может быть неприятной? — Я сделал приглашающий жест рукой, чтобы подтолкнуть его к дальнейшему разговору.
И не просто так. Я чувствовал, что Молотов колеблется. С одной стороны, он очень не хотел это обсуждать. Бог знает по каким причинам. И дело тут даже не столько во мне, сколько, как я понял, в этой самой «подруге». Уж больно сильные эмоции вызывало её упоминание.
Что характерно, ни капли этих эмоций не проходили наружу сквозь установленную Молотовым маску. Просто-таки фантастический контроль лица. Не имей я дара, то с ним за один карточный стол садиться поостерёгся бы.
— Весьма, — наконец произнёс он. — Её зовут Анна Харроу. Она моя старая и… Давай просто остановимся на том, что она моя крайне близкая знакомая, за судьбу и жизнь которой я очень переживаю.
Только идиот не поймёт, что за этим ответом крылось нежелание Молотова более детально посвящать меня в тайну их отношений. Я понимающе кивнул, не став развивать эту тему, и Вячеслав спокойно продолжил.
— Хорошо. Так вот, примерно двадцать лет назад Анна, тогда ещё носившая фамилию Измайлова, покинула империю и улетела в Европу. Некоторое время жила в Британии, где познакомилась со своим будущим, скажем так, гражданским супругом Эдвардом Харроу. Тот до недавнего времени являлся крайне влиятельным землевладельцем родом из Монтаны. Весьма богат. Пользовался уважением у других семей. Участвовал в политике Конфедерации.
Мой вопрос напрашивался сам собой.
— Они заключили официальный брак?
— Нет, — покачал головой Молотов. — Видишь ли, Александр, в КША их «брак» не подлежал официальной регистрации. Для Конфедерации даже белая женщина, но приехавшая из Российской империи — всё равно что чужая.
Его слова заставили меня нахмуриться. Я покопался в том, что запомнил из предоставленных мне документов, но либо сейчас не смог вспомнить нужную информацию, либо там её не было вовсе.
— Это их обычное отношение или…
— Молодец, — похвалил он меня. — Зришь в корень, так сказать. Да. Учитывая политику строгого изоляционизма, которой последовательно следует правительство Конфедерации, в этом нет ничего необычного. Они и по сей день являются весьма закрытым государством. Так что правовой статус Анны в данном случае весьма…
Он замолчал, будто стараясь подобрать наиболее подходящее слово.
— Шаткий? — предложил я, чем вызвал у него улыбку.
— Скорее, неуверенный, — привёл он свой вариант. — Ранее в этом не было проблемы. Положение её мужа решало абсолютно все проблемы, которые могли возникнуть ввиду этого. К сожалению, теперь подобного прикрытия у неё больше нет.
— Он умер, — сделал я логичный вывод, и Молотов кивнул.
— Да, к сожалению. Эдвард был хорошим человеком, земля ему пухом. Мы встречались несколько раз во Франции, и он произвёл на меня крайне приятное впечатление.
Несмотря на искренность его слов, я позволил себе усомниться в этом заявлении. Порой те, кто выглядят приятно снаружи, внутри оказываются заполнены гнилью. И мой личный опыт лишь подтверждал это.
— Эдвард умер три недели назад, — продолжил Молотов. — Конечно же, я сразу же предложил Анне помощь. Её будущее мне… Давай остановимся на том, что оно мне небезразлично, хорошо? Они знали, что Эдвард болен, и потому заранее приготовились к тому, что должно было произойти. К несчастью, похоже, что их заготовки потерпели определённую неудачу. В данный момент остальная часть семьи Харроу пытается вычеркнуть Анну из своей истории.
— Это вообще каким образом? — не понял я.
— Они подали ходатайство в суд с требованием признать её патронированной. Для нас это что-то вроде аналога вассальной зависимости.
— Стоп, — сказал я, садясь в кресле прямо. — Она же… Вячеслав, простите, если это прозвучит грубо, но она же белая. То есть я имею в виду, что…