— Ну что я могу сказать, — медленно произнёс я. — Разумовские охрененно им насоветовали. Молодцы, что сказать.
На лице Андрея впервые за весь вечер появилось что-то кроме легкомысленного и расслабленного веселья. На его лице появилась маска презрительного раздражения.
— Похоже, я в тебе ошибся, — спустя несколько долгих секунд молчания сделал он вывод. — Поразительное отсутствие каких-либо амбиций.
— Не совру, если скажу, что это меня несказанно радует, — ответил я. — Потому что лучше уж так, чем превратиться в бешеную собаку, которая почувствовала вкус крови.
В целом, мне было плевать абсолютно на всё, что он сказал. Достаточно было просто вспомнить. Даже копаться в памяти не пришлось бы. Плачущую от счастья Светлану, обнимающую своих детей, которой мы с Мариной сохранили дом и смогли обеспечить будущее. Изабеллу, которую я спас от тюрьмы и ложного обвинения.
Я мог бы вспомнить Яну Новикову, которая навзрыд рыдала от счастья в обнимку с сестрой и Мариной, когда мы стояли у выхода из зала суда, на котором её признали невиновной. Или Елизавету, поборовшую терзавшие её кошмары прошлого и выбравшую жизнь, вместо того чтобы сдаться под давлением тех ужасов, которые она пережила.
Я мог бы вспомнить Елену, которая решила жить у меня в руках. Бывшую жену Потапова. Хозяев кофейни, счастливых от того, что они могли заниматься своим делом, или Руслана. Уткина или Гвинчидзе, сохранившего ресторан, ставший для него и его семьи чуть ли не фамильной ценностью.
Я мог бы вспомнить других людей, которым помог. Да хотя бы Громова, Софию или Василису и её деда. Всех этих людей. И у меня даже мысли не возникало, что они не стоили моей помощи. Я был рад, что смог сделать жизнь для них лучше.
И, похоже, выражение на моём лице оказалось достаточно красноречивым, чтобы сидящий напротив меня парень понял всю глупость своих попыток переубедить меня.
— Мда-а-а, — снова протянул он и покачал головой. — Похоже, я всё-таки действительно ошибся. Что же. С каждым бывает.
Сказав это, он поднялся из-за стола, но так и не оторвал от меня взгляда.
— Знаешь, Александр, — начал он. — Я действительно хотел бы, чтобы этот разговор прошёл иначе. Если честно, то идя сюда, на встречу с тобой, я рассчитывал, что найду в тебе нечто большее…
— Соучастника? — подсказал я, чем вызвал у него едкую ухмылку.
— Скорее, единомышленника, — поправил он. — Родственную душу. Всё-таки, хочешь ты того или нет, мы с тобой братья. Жаль. Я правда хотел, чтобы результат нашей встречи был иным…
— Что? Мы наконец-то перейдём к угрозам?
— Угрозам? — не понял Андрей. — Ты правда думаешь, что мне нужно угрожать тебе? Серьёзно? Александр, мне нет никакого резона так поступать. Зачем? Ты действительно считаешь, что мне нужно что-то делать для этого?
Чуть наклонившись ко мне, он продолжил, но в этот раз уже куда тише.
— Ты, видимо, не понимаешь. Мне не нужно делать для этого абсолютно ничего. Роман и Анастасия Лазаревы. Елена Распутина и её дед. Даже этот старый боров, Уваров. Все они ответят за преступление, совершённое перед нашей семьёй. Все до единого. И ты будешь просто смотреть и наблюдать за этим. Пусть, как ты и сказал, я зациклился на прошлом. Но знаешь почему? Потому что оно монолитно, в отличие от хрупкого и такого ненадёжного будущего.
Следующие его слова прозвучали ещё тише.
— И я с удовольствием покажу тебе, насколько хрупким может быть твоё будущее, — почти что прошептал он. — Ты не изменил прошлому, как, должно быть, думаешь. Ты просто выбрал быть безродным ублюдком. А таким места за столом не оставляют. Как, например, твоему дружк, Виктору…
Одно короткое движение. Пистолет появился в моей руке ещё до того, как я успел развернуться, а ствол оказался направлен ему прямо в лицо. Палец почти нажал на спуск, но, прежде чем я успел выстрелить, фигура Андрея просто развеялась, растворившись в воздухе, словно исчезающий в пустыне мираж.
Окружающий меня народ сначала замер в непонимании, глядя на отливающий хромом револьвер. А вот затем они начали тихонько паниковать.
— Простите, — смущённо извинился я и бросился к выходу, на ходу убрав бесполезное оружие обратно в кольцо.
Выскочив на улицу, я вытащил телефон и принялся набирать Виктора. Первый гудок. Второй. Третий… Десятый. Ничего. Друг не брал трубку, а у меня внутри всё сжалось от страха. В этот момент мне было плевать на то, как Андрею удалось исчезнуть прямо посреди заполненного людьми бара.