Лично мне очень хотелось верить, что правильным вариантом ответа был именно первый.
— Так, значит, ты чёртов ментат, — пробормотал Серебряков. Его «отпустило», когда мы перестали задавать вопросы, а по своему небольшому «эксперименту» над Виктором я уже знал, что человек сохраняет воспоминания о своих действиях, если не было приказано обратного. — Охренеть, да ты хоть знаешь, сколько стоишь, пацан?
— Не переживай. Тебе эти деньги уже не понадобятся, — бросила Мария.
Она сделала шаг. Подняла руку и без колебаний выстрелила ему в голову. Без единой задержки на размышления или сомнения.
Казалось бы, это должно было меня… напугать? Наверное, не знаю. Возможно. Или привести в шок. Но после всего произошедшего я лишь вздрогнул от очень громкого звука выстрела, и всё.
— Надо было это ещё десять лет назад сделать, — практически выплюнула она. — Сейчас бы возились меньше.
— Ну, земля ему пуховиком, — пробормотал я, а сам пытался понять, показалось мне или нет. Это мелькнуло в её эмоциях так быстро, что я даже не мог с уверенностью сказать, ощутил ли я это на самом деле.
Или же всё-таки…
Повернулся и посмотрел на Марию. Она как ни в чём ни бывало развернулась и пошла на выход.
— Ну? Саша, ты идёшь?
— Да.
И двинул следом за ней в коридор, оставив позади себя мёртвое, привязанное к стулу тело. А в голове всего одна мысль была. После своих слов она так быстро отвернулась, что мне показалось, будто не хочет встречаться со мной взглядом.
Прислушался к её эмоциям, но ощутил там лишь холодную сосредоточенность.
— Что будем делать? — спроси я её, догнав в коридоре.
— Что-что, — хмыкнула она, заходя в комнату, где лежал Михалыч. — Я собираюсь сделать самую большую глупость, какую только возможно. Вытащить Князя.
— Ты хотела сказать, что МЫ собираемся его вытащить, — поправил её.
Услышав меня, она развернулась, и я стал прекрасным свидетелем представления под названием «Охреневшая Мария». Выглядело, конечно, забавно, но мне сейчас было не до смеха.
— О, ну уж нет, — замотала она головой. — Я уже один раз поддалась на твои уговоры и разрешила остаться. А тебя чуть не убили…
— Ой, да без меня вас самих бы там прикончили, — тут же нашёл я, что на это ответить. — Если бы не я, этот мудила твою башку о бетонный пол размазал бы. Так что давай без вот этого дерьма: «О, Саша, это так опасно…» Достало.
— Саша…
— Нет! — резко перебил я её. — Я. Иду. С тобой. Всё. Точка. Это не обсуждается. Если хочешь меня остановить, придётся прострелить мне колено или… Эй! А ну даже думать об этом не смей!
— Ты чего⁈
— Я отлично чувствую твои эмоции. И вижу, как ты зацепилась, когда я это сказал!
К моему удивлению, на её лице появилась улыбка.
— Знаешь, это даже смешно. Если Князь не врал про брата, то ты очень похож на своего отца…
— Ради себя самого надеюсь, что он ошибается, — проворчал я и пошёл к перевёрнутому ящику, где были разложены наши вещи.
Там же, в том числе, находились и несколько уцелевших артефактов, которые я снял с Серебрякова и остальных его людей, обыскав их карманы.
И самыми интересными для меня были небольшие амулеты из тёмного, как сама ночь, то ли металла, то ли какого-то камня. Именно они, по словам Марии, и не давали моему дару действовать. Как она сказала, штуки это были чрезвычайной редкие и производились мелкими партиями где-то в Китайском царстве. Как правило, его пределов они не покидали. Вроде там подобное было запрещено даже под страхом смертной казни. Что любопытно, сказать, делали их люди или альфы, она не смогла. Слишком специфическая штука. Просто потому, что людей, подобных Разумовским с их даром, в мире имелись считаные единицы. И, как правило, они старались не отсвечивать.
Точнее, не так. По словам Марии, ментатов в мире на самом деле было куда больше. Всё же способности наподобие отделения лжи от правды, управления снами или создания иллюзий имелось предостаточно — все они так или иначе относились к дарам ментального типа.
Но вот так, чтобы иметь абсолютную власть над человеческой волей… на такое были способны одни лишь Разумовские.
И эти её слова навели меня на мысль.
— Мари, а почему их всех убили? — спросил, собирая рассыпанное по ящику барахло обратно в сумку.