Или же, что ещё хуже, начинают требовать ответные «услуги» за оказанную в прошлом помощь.
Так что в его чистосердечное желание помочь и прочую чушь я верил не больше, чем в то, что лёд тёплый. Уж слишком хорошо я успел его узнать за то время, что работаю в этой фирме. И не могу сказать, что-то, что я узнал, мне решительно нравилось. Готов ли я жить под дамокловым мечом его доброжелательности?
Очевидно, что нет.
Тем более, что все его распинания, что Лаврентьев, скотина такая, опустился до банального шантажа, не стоит даже рассматривать как правду. Он либо издевается, либо же понимает, что я в любой момент могу решиться позвонить Давиду и спросить, а не охренел ли он, часом, шантажировать меня таким тупым образом.
Точнее, не меня, а компанию, но это уже частности.
В любом случае я получу ответ из разряда «я не понимаю, что ты такое несёшь». И такой человек, как Лазарев, не может этого не знать. Он слишком умён, чтобы строить свои действия на столь банальном вранье.
Или же нет?
Ну не верил я в то, что Лаврентьев мог поступить подобным образом. Но сейчас это не так уж и важно. Важно то, что я буду с этим делать. Отказаться и устроить скандал? Глупо ведь. При всей моей удаче вступать в конфронтацию с таким человеком, как Павел Лазарев, может быть не просто глупо, а банально опасно для жизни.
Тогда что? Не отказываться? Тоже не хочу. Я не настолько дурак, чтобы добровольно передать ему в руки верёвку, на которой он меня потом при желании сможет вздёрнуть.
А значит, у нас остаётся только один выход из сложившейся ситуации, который можно счесть приемлемым.
— Спасибо вам за эту возможность, — с максимальной искренностью, на какую был способен, сказал я, чем вызвал у него на лице улыбку.
— Ты согласен?
— Если возможно, я хотел бы подумать. Не привык с ходу принимать такие решения.
— Что же, — после пары секунд молчания кивнул он. — Здравое решение. Можешь подумать. Но попутно задумайся вот над чем, Александр. Чего ты хочешь от этой жизни? Спокойствия и уверенности в завтрашнем дне? Или же бесконечной гонки в попытке выбраться наверх? Я готов предоставить тебе шанс подняться. Возможно, подняться так высоко, что ты даже не сможешь этого представить. Но я понимаю, что это решение может быть непростым. Если хочешь подумать, то пожалуйста. Думаю, ещё неделя у тебя есть, так как списки на ближайшее заседание коллегии нужно подать до конца октября. Но не рекомендую размышлять слишком долго. Кто знает, как изменится ситуация в будущем.
Ага. А вот и затравка. Конечно же, Саша. Это твой выбор, Саша. Можешь думать столько, сколько хочешь. Но смотри, чтобы эта прекрасная возможность не утекла словно вода сквозь пальцы. Слишком явный намёк.
— Конечно, я понимаю. В конце недели я дам вам ответ.
На этом наш разговор закончился. Лазарев просто развернулся и покинул кабинет, оставив меня одного с листком в руке. С своим долбаным «золотым предложением» и чувством полного поражения в душе.
Этот ублюдок не просто похоронил мою работу. Он использовал моего клиента против меня.
Пальцы смяли лист в комок.
Нет. Если он думает, что я на это поведусь, то очень сильно ошибается. Очень и очень сильно.
Похоже, что пришла пора наконец разобраться со всеми недомолвками и секретами. С меня хватит.
Почему-то я ожидал, что, после того как уйдёт его отец, Роман вернётся в кабинет и будет объясняться. Или, что ещё хуже, извиняться. Слава богу, этого не произошло. На такое унижение от человека, к которому испытывал уважение, я не готов.
Как говорится: если тебя предали однажды, позор тому, кто это сделал. Но если предали дважды, то позор тебе. А позориться я не собираюсь.
Сунув скомканный лист в карман, я снял кольцо с правой руки и бросил его на стол, прежде чем покинуть кабинет.
— Что там произошло? — требовательно спросила Настя, когда я вернулся в кабинет.
— Ничего, что стоило бы нашего внимания, — прохладно отозвался я, подойдя к столу с документами и принявшись собирать раскиданные ранее бумаги.
— Ничего, что стоило бы внимания? — тупо повторила она. — Ты сейчас издеваешься?
— Нет, Настя. — Я принялся терпеливо складывать документы в аккуратные стопки. — Не издеваюсь. Наше руководство заключило сделку. Все довольны…
— Что-то по твоему лицу не заметно, — язвительно заметила она. — Если ты не обратил внимания, то это было наше дело. НАШЕ, САША!