С этими словами он открыл лежащую перед ним на столе папку, после чего толкнул её в мою сторону по идеально гладкой поверхности стола.
— И что же это такое? — уточнил я, но больше для вида. И так прекрасно понятно, что именно там находится.
— Соглашение, разумеется, — таким тоном, будто это было очевидно само собой произнёс он.
— Простите, я не запомнил. Как вас зовут? — спросил я.
— А я и не назывался, — отозвался на мой вопрос юрист. Затем снял очки и, достав из кармана белый шёлковый платок, аккуратно протёр стёкла.
— Предпочитаю знать, с кем веду дела.
— А мы не ведём с вами дела, — даже и не подумав снизить градус надменности в голосе, заявил сидящий передо мной адвокат, после чего посмотрел стёкла очков на просвет и вновь вернул их на своё место. — Тем более, я не вижу смысла представляться какому-то стажёру, которым Лазарев дырки затыкает в делах pro bono.
О как. Интересные, однако, у него эмоции. Фамилию Лазарева он произносил с таким тоном, будто натачивал филейный нож, глядя на лежащую перед ним тушу свежего тунца.
И, судя по тому, как стоящий у окна за его спиной Арсеньев довольно усмехнулся, этим самым тунцом в данном случае был я.
Значит, вот оно как. Любопытно. Этот мужик не испытывает ненависти или каких-то других негативных эмоций ко мне лично. Нет. Отвращение. Раздражение. Злость. Все они всколыхнулись внутри него лишь в тот момент, когда он упомянул Лазарева.
Надо будет это уточнить.
— Не любите мою фирму?
— Не люблю тратить время попусту, молодой человек. Так что будьте добры, подпишите соглашение, после чего я смогу закрыть это, вне всякого сомнения, раздражающее дело.
Хмыкнув себе под нос, я взял лежащий на столе лист бумаги и пробежался по нему глазами.
— Десять процентов? — уточнил я.
— Да, — кивнул юрист. — Замечу, что мой клиент согласился на это исключительно исходя из собственной благородности и уважения к супругам Юдиным. В память о старой дружбе, так сказать. Он готов выплатить вашим клиентам десять процентов от суммы, потерянной ими из-за их неразумных инвестиций. Замечу, что он выплатит эту сумму из собственных средств…
— Неразумных инвестиций? — Меня в этот момент едва на хохот не пробрало. — Просто для уточнения. Вы про те самые инвестиции, на которые ваш клиент сам подписал моих?
— Разве у Сергея и Марии Юдиных нет собственной головы на плечах? — хмыкнул юрист. — Разве они сами не дали своё согласие на использование средств своего фонда для этих целей? Молодой человек, давайте не будем заниматься переливанием из пустого в порожнее. Здесь не место для глупой софистики. Ваши клиенты сами одобрили эти сделки. Их претензия не более чем…
Он поджал губы и помахал пальцами, словно подыскивая подходящее выражение. Фарс, да и только.
— Guérir un malade après son décès, — выдал он после своей театральной паузы с видом истинного гурмана. Разве что только губами не причмокнул.
— Пытаются, значит, лечить человека после его смерти, — перевёл я.
— О. — Кажется, в этот момент глаза сидящего передо мной толстяка загорелись азартом. — Неужто знаете французский?
— Немного, — не стал я хвастаться, но хватило и этого.
— Похвально, молодой человек, похвально! Нынешняя молодёжь совсем не ценит красоту других языков. Я обожаю Францию. Вина. Женщины. Но в особенности их язык! О да. Французский язык просто прекрасен…
— Красивый, да, — равнодушно пожал я плечами. — Но я как-то больше по их ругательствам. Всё равно что подтирать задницу мягким шелком.
Адвокат Арсеньева уставился на меня… а затем расхохотался. Ему даже пришлось очки снять, чтобы промокнуть выступившую на глазах слезинку.
Сам же Арсеньев наблюдал за происходящим с видом полного непонимания происходящего.
— А вы нахальны, молодой человек, — пригрозил мне он пальцем. — Но нахальство вам тут не поможет.
— Поможет ли оно вашему клиенту, когда мы подадим прошение в налоговую о проверке? — задал я ему вопрос. — Уверен, она найдёт немало интересного…
В ответ он снисходительно посмотрел на меня.
— Не найдёт. И давайте обойдёмся без подобного рода дешёвых угроз, молодой человек. Подобные проверки инициируются только при наличии веских оснований. Такие угрозы, да ещё и без фактов, — это глупое давление, а не инструмент закона. Можете ли вы предоставить конкретные, фактические доказательства нарушений моим клиентом? Нет, не можете. Всё, что у вас есть, это голословные заявления о его косвенной причастности к неразумным финансовым вложениям ваших клиентов и ничего более.