— Стоп! — переврал я его. — Нет. Я даже знать не хочу. Если у вас есть такие тайны, то оставьте их при себе. Мне своих проблем хватает. Елена говорила, что при рождении едва не умерла, это так?
— Да, — ответил Распутин, даже не пытаясь скрыть облегчение от того, что я сменил тему разговора. — Мой сын попытался спасти её при родах… Но то, что даёт силу моему роду, решило взыскать старый долг, так сказать.
Я оторвал взгляд от Елены и резко повернулся к нему.
— В каком смысле?
— В самом прямом, — горестно вздохнул он. — В этом мире ничего не бывает бесплатно. Любая Реликвия имеет свою цену. Порой она может быть маленькой. Порой… она непомерно огромная. Спасти одну жизнь можно, заплатив за неё другой.
— И жизнь дочери вашего сына…
— Эта тварь решила, что это будет подходящим подношением, — практически не скрывая омерзения в своем голосе, проговорил Распутин, не сводя гневного взгляда со своей внучки.
Только я хорошо видел, что эти гнев и ярость направлены не на неё. Скорее уж на самого себя.
Или на ту силу, которой он обладал.
Как же всё-таки альфары поднасрали людям, когда дали им эту силу. Чёртова насмешка судьбы. Какое-то грёбаное испытание, в котором сила проверяла тебя на прочность. Выдержишь или нет. Сможешь справиться с искушением или поддашься этому могуществу?
И, вспоминая того же Волкова или Меркулова, ответ очевиден.
Не потому ли в сети так мало видео и фотографий, как местные аристократы пользовались своим даром? Неужто у всех имелись такие вот особенности, которые сдерживали их всех?
В этот момент я вспомнил Браницкого. Не. Далеко не всех. Есть отдельные… личности, которых, похоже, это даже забавляло.
— Что сделал мой отец? — наконец спросил я.
— Они с моим сыном заключили договор. Жизнь Елены, а взамен союз наших семей.
— То есть он затребовал её руку? — перевёл я, и Распутин кивнул.
— Да. Когда она подрастёт, мы должны были отдать её замуж за одного из сыновей Ильи. По его выбору.
— И вы согласились.
— Конечно. Учитывая происходящее, это показалось нам не самым худшим выбором, — нехотя признался Григорий. — К сожалению, мы не знали, что у Разумовских имелись свои планы на очень далёкое будущее.
— Что они сделали?
— Я не знаю, но каким-то образом твои отец и дед смогли передать ей проклятие альфарских ведьм, — почти что выплюнул Распутин. — Они наделили дочь моего сына этим проклятым даром.
— Елена владеет Регалией? — не смог я сдержать удивления.
— К сожалению, — прохрипел Распутин и, протянув руку, погладил ладонь лежащей без сознания девушки. — Очень сильный дар. Вероятно, Регалия Елены потенциально может быть одной из сильнейших в мире.
Я хотел задать вопрос. Много вопросов, на самом деле. Очень много. Но сейчас они по большей части не имели смысла. Кроме одного.
— И вы решили, что отдавать такую силу моей семье, — это чересчур…
— Отдавать её кому бы то ни было — это чересчур, — зло проговорил он. — Мой сын не хотел, чтобы его дочь стала разменной монетой или инструментом в будущем…
Распутин резко замолчал, как если бы вдруг осознал, что сказал лишнее. Но я решил пропустить эту его заминку мимо ушей, сделав вид, что не обратил на неё никакого внимания.
Да и не до того сейчас.
— Хорошо, — пробормотал я. — Что изменилось? Вы же думали, что решили эту проблему, ведь так? Елена спокойно жила и бед не знала. Что изменилось?
— Ты. — Распутин постарался сказать это максимально нейтральным тоном, но я всё равно ощутил злость в его голосе. — Твоя кровь, скорее всего. Когда тебя ранили, она, вероятно, прикоснулась к ней. Это запустило договор. По крайней мере, я так думаю.
— Вы уж простите, но… Вы же не собираетесь сейчас нас быстро поженить, чтобы «поставить галочку в контракте»? — на всякий случай уточнил я, хотя даже мне этот вариант казался до невозможности глупым.
— Если бы всё было так просто, то я бы уже это сделал, — хмыкнул он. — Уже слишком поздно для этого. Контракт убивает её.
Произнеся свои следующие слова, Распутин даже не пытался скрыть сочащиеся в голове гнев и отвращение.
— Твои отец и дед позаботились о том, чтобы она не досталась никому, если мы решим пойти против заключённого договора.
— Ясно, — только и сказал я.