Он наклонился ко мне и негромким голосом произнес:
— Конечно, ты не понимаешь. Ты и не сможешь понять! Но это не имеет никакого значения, ведь так? Что такое жизнь человека? Она коротка, как пламя свечи. Ваш век недолог. Потому вы так энергичны и целеустремлённы. И потому ты сейчас здесь. Потому что хочешь её спасти. Потому что она дорога тебе.
— Она…
— А вот это меня уже не волнует, — перебил меня голос. — Вопрос не в способе. Вопрос в желании. Действительно ли ты хочешь получить то, зачем пришёл?
Вопрос, однако. Понять бы ещё, к чему он.
— К чему этот вопрос? — спросил я его прямо.
— Это суть всего, Александр, — ответил он. — Наши достижения — это прямое следствие наших поступков и решений. Нашего выбора и наших желаний.
— Ты меня не понял, — покачал головой. — Я не об этом спрашивал.
Кажется, он удивился. Плечи чуть расправились. Голова приподнялась.
— Тогда…
— Как мне спасти её, — перебил я его. — Ты не разводил бы здесь демагогию, если бы это не было возможно.
Закрытое зеркальной маской лицо чуть наклонилось вбок.
— И то верно.
Кажется, я услышал усмешку в его голосе? Или мне послышалось?
— Как? — задал я вопрос.
— Всё очень просто, Александр. Смерть почти всех Разумовских, которые раскрыли в себе мой дар, нарушила все договорённости. Как я уже сказал, власть над контрактами имели лишь те, кто их заключает. И твоя семья хранила эту информацию в тайне. Уверен, что те, кто решил избавить мир от них, совсем не такого исхода ожидали, когда некоторые из них вдруг резко начали умирать после такого… предательства? Или же акта справедливости?
— Выбирай то, что тебе по душе, — махнул я рукой. — Для меня это не более чем софистика.
— Пожалуй, тут ты прав. Это действительно сейчас не важно. Важно то, что некоторые договоры, рассчитанные на очень долгий срок… Если так хочешь, то можешь сказать, что они впали в спячку.
— В спячку? — Я не смог сдержать улыбки. — Серьёзно?
— Можешь смеяться, но, пожалуй, это будет лучшее определение, — хмыкнул он. — Те, которые Илья Разумовский или его отец привязали на самих себя, после их гибели имели невыполнимые условия. Одно лишь короткое слово. Крошечное изменение формулировки контракта — и жизнь этой милой девушки оборвалась бы в тот же момент, как сердце Ильи Разумовского перестало биться.
— Учитывая всё, что я смог о нём узнать, странно, что он не подумал, чтобы подстраховаться, — пробормотал я, и мой собеседник пожал плечами.
— Кто знает, Александр. Может быть, он просто не верил в то, что кто-то решится на подобную авантюру? Кто знает? Но сейчас не об этом, ведь так?
— Так, — кивнул я. — Что мне надо сделать?
— Очень просто, — с какой-то зловещей леностью и лёгкостью проговорил он. — Заключи новый договор.
Тут, признаюсь, я испытал некоторое недоумение.
— Что? Но ведь…
И резко замолчал.
Стоп. Он ведь не сказал это просто так. Вообще, весь этот разговор походил на какую-то идиотскую проверку. Как если бы он хотел узнать что-то… Только вот что? Никогда не любил проклятые загадки.
Не любил, да. Но это не значит, что я не умел их решать.
— С кем Илья заключил договор?
— Во-о-о-о-от, — обрадованно протянул он, и затянутые в белоснежные перчатки ладони весело хлопнули. — Я знал, что ты догадаешься. Правильно. С её родителями. А они что? Правильно. Они мертвы. А это значит что?
— Что её… душа свободна для договора? — уточнил я и получил в ответ кивок. — И этот контракт всё равно убивает её?
— Её жизнь была предметом договора, — пожал он плечами. — Елена Распутина должна выйти замуж за кого-то из сыновей Ильи Разумовского после достижения восемнадцати лет. К сожалению, на тот момент линия наследования Реликвии прервалась…
— Нет, — не согласился я. — Я…
— На тот момент ты не пробудил свою силу, — возразил он мне. — Точно так же, как и твой брат.
— И об этом знаешь?
— Я знаю обо всех, в ком течёт кровь Разумовских. Даже о твоём дяде, что отказался от своего имени в пользу дурацкой клички, что стала насмешкой над старшим братом. К сожалению, он никогда не сможет использовать мою силу…
Обтянутый белой тканью палец указал на меня.
— Вот ты совсем другое дело. Как только Елена коснулась твоей крови той ночью, контакт вновь обрёл силу. Это произошло не сразу, но всё встало на свои места. Ей ведь уже двадцать. Все сроки вышли. Пришла пора сделать то, что должно. Елена должна умереть. Таково было желание Ильи Разумовского.