— Noblesse oblige, да? — улыбнулся я.
— Что-то вроде того, — Распутин ответил своей улыбкой на мою собственную. — Порой даже самые благородные об этом забывают.
— Ну, тогда хорошо, что всегда есть те, кто напомнят, — хмыкнул я. — Я вас услышал, ваше сиятельство. И я запомнил.
Кивнув мне на прощание, Распутин сам открыл передо мной дверь, позволив мне покинуть его дом…
— АЛЕКСАНДР!
Возбуждённый и звонкий крик ударил по ушам столь же внезапно, как и промчавшаяся по коридору фигура, замотанная в одну лишь простыню.
— Госпожа, стойте, вам нельзя вставать, — попытался кто-то из слуг остановить девушку, но той было всё равно.
Елена промчалась мимо деда и одним прыжком повисла на мне, охватив руками за шею.
Она впилась мне в губы с таким порывом, что едва с ног не сбила. Сказанные почти в шутку, под воздействием рождённой нехваткой времени спешке слова превратились в безумный поцелуй. Полный страсти и какого-то совсем уж дикого желания. Елена прижималась ко мне, обнимая за шею и привстав на цыпочки. Прижималась так сильно, что я отчётливо чувствовал, что под простынёй больше ничего нет.
А стоящий рядом Григорий Распутин лишь обречённо вздохнул…
— Он уехал? — спросил сидящий в кресле Уваров, когда Григорий вернулся в гостиную.
— Уехал, — пробормотал Распутин, подходя к скрытому в шкафу мини бару и наливая себе добрую порцию виски.
А затем осушил её одним глотком.
— Забавно, — хмыкнул следящий за его действиями Василий.
— Что в этом забавного, — резко спросил Распутин, наливая себе ещё одну порцию.
— Забавно следить за тем, как пытается напиться тот, кто не в состоянии этого сделать, — усмехнулся Уваров. — Ты мне тоже налей, что ли. Ну и расскажи, что такого случилось, что ты тут в себя тридцатилетний виски заливаешь, как умирающий от жажды воду.
Григорий с укором посмотрел на него, после чего все же вздохнул и налил выпить своему другу.
— Похоже, что я слишком долго скрывал её от окружающего мира, — пробормотал он.
— Что?
— Ничего.
Уваров посмотрел на него с подозрением.
— Знаешь, будь на твоём месте кто-нибудь другой, бы подумал, что его сейчас сердечный приступ хватит.
— Знаешь, будь кто-то другой на твоём месте, я бы вышвырнул его на улицу, а не наливал бы тебе мой тридцатилетний виски, — с нажимом проговорил Распутин.
— О, ну тогда мне чертовски повезло, — весело хрюкнул Уваров, покачав бокал перед лицом и вдохнув аромат напитка. — Так что же всё-таки случилось?
— Случилось то, что дети растут быстрее, чем нам хотелось бы, — проворчал Григорий, опускаясь обратно в кресло, где сидел ранее. — Как думаешь, почему он на самом деле нам об этом рассказал?
— Ну, либо всё действительно именно так, как он и сказал, либо же он самый большой глупец на свете.
— Точно не последнее.
— Вероятно, ты прав, — не стал спорить Уваров. — И? Что будем делать дальше? Ты не хуже меня знаешь, что Лазарев от своего не отступился. А если решит, что не сможет контролировать парня, то…
Григорий лишь поморщился, едва только услышал это.
— Да, я в курсе тех методов, которыми он может воспользоваться. Рахманов сказал, что Лазарев не проблема…
От его слов Уваров рассмеялся.
— И ты ему поверил? Серьёзно? Гриша, мне тебе напомнить, о ком именно мы говорим? Павел Лазарев не просто какой-то заносчивый аристократ из глубинки. Это идиоты могут верить в то, что он меценат, бизнесмен и вся прочая чушь, которую по его заказу пишут новостные издания. Мы с тобой прекрасно знаем, кто он такой.
На это Григорию возразить было нечего. Они действительно это знали.
— И тем не менее Рахманов выглядит в себе уверенным. И даже ты не можешь не отрицать, что он дьявольски сильно напоминает своего отца.
— Мне тебе напомнить о том, как он закончил?
— А мне тебе напомнить о том, чего нам это стоило? — более жёстким тоном спросил в ответ Распутин.
Уваров скривился, а его левая рука сама собой, по привычке, потянулась к страдающей от старой раны ноге. Раны, нанесённой таким способом, что даже один из самых известных в мире целителей оказался бессилен помочь.
— И? Что мы будем делать? — несколько сменил он тему разговора. — Если всё так, как он сказал, то с точки зрения прошлого он действительно…
— Безопасен? — предложил Распутин.
— Бесполезен? — высказал свой вариант Уваров, а затем пожал плечами.