Правда, уже в следующий миг я о них немного позабыл.
— Саша, это… Слушай, мне помощь твоя нужна… Можешь…
— Виктор? — удивился я, так как не сразу узнал голос друга. Звучал он как-то бессвязно.
— Да, Сань. Я… Слушай, ты можешь приехать и помочь? Мне не к кому больше обратиться.
— Вик, что случилось? — насторожился я.
— Я в полиции. Меня арестовали…
Чего?
Глава 17
Через двадцать минут машина Громова затормозила у здания полицейского участка. Я открыл дверь и хотел было выбраться наружу, но следователь остановил меня. Схватил меня за руку, не дав выйти.
— Рахманов…
— Громов, я уже сказал тебе…
— Я… Я не хочу снова ждать, — процедил он сквозь зубы с таким лицом, будто ему потребовалась вся наличная сила воли, чтобы произнести «я не хочу» вместо «я не могу».
— Я понимаю. Но Виктор мой друг, и если он просит о помощи, то я не могу оставить его просьбу без ответа, понимаешь меня? Документы у нас, но мне нужно будет время для того, чтобы окончательно с ними разобраться. Это не дело пяти минут.
Он несколько секунд смотрел на меня, после чего отпустил рукав моей куртки.
— Ладно, — проворчал он. — Пёс с тобой. Пошли, помогу, если что. Друзей в беде оставлять — дурная привычка.
В другой ситуации я, может быть, и отказался, но сейчас просто не видел смысла лишний раз выпендриваться. Понадобится — поможет. Не понадобится, и чёрт с ним.
Выбравшись наружу, захватил свою сумку и пошёл ко входу в отделение. Внутри нас встретила классическая, не особо опрятная и уж точно не самая чистая приёмная. Сразу же направился к стоящему за закрытой толстым и прозрачным стеклом стойки дежурному офицеру. Когда я подошёл, он бросил на меня скучающий взгляд и отставил в сторону бумажный стаканчик с кофе.
М-да. Вот они, прекрасные эмоции раздражённого человека, которого отвлекли от несомненно крайне важного занятия. Очевидно, что моё появление, явно мешающее ему продолжить просмотр футбольного матча с маленького экрана смартфона, было последней вещью, о которой он только мог мечтать в эту прекрасную ночь.
— Я адвокат Виктора Димитрова и хочу встретиться со своим клиентом, — прямо заявил я ему. — Прямо сейчас.
— Первый раз слышу, — скучающе отозвался он. — Вы уверены, что он точно в нашем отделении или…
— Так, — я пригляделся к табличке на его форме. — Тимофей, сейчас ты встанешь и метнёшься рыбкой к своему начальству и доложишь им о том, что я пришёл сюда для того, чтобы встретиться со своим клиентом…
— А не слишком ли нагло ты с офицером полиции разго…
— Рот закрой, — перебил я его. — Я не закончил. У тебя есть три минуты. Если через три минуты я не встречусь со своим клиентом, то уже этим утром ТЫ получишь судебный иск на своё имя о возмещении морального вреда за незаконное лишение свободы.
Полицейский за стойкой уставился на меня, как на сумасшедшего.
— Чё?
— Что слышал, — холодно ответил я. — Поскольку ты тут у нас единственный и именно ты не даёшь мне встретиться с моим клиентом, то и иск я подам на твоё имя.
Прищурился для вида и прочитал его имя и фамилию с таблички.
— Младший сержант Тимофей Яблонев. Я запомню. И, как показывает моя практика, такие иски очень часто удовлетворяют. А значит, что тебе придётся потом объяснять своему начальству, почему ваше управление должно платить компенсацию из-за нерасторопного идиота, который вместо того, чтобы работать, смотрит футбол на телефоне. И камеры это покажут.
Увидев растерянное непонимание на его лице, ткнул пальцем в сторону находящейся сбоку у него камеры под потолком.
— Эту запись я привяжу к своему иску, — добавил я. — Так что быстро поднял задницу со стула и сделал так, как я сказал
Ну, теперь этот парень любовью ко мне точно не воспылает. Судя по лицу, ему очень хотелось послать меня куда подальше, но…
Вместо этого он взял телефон и принялся куда-то звонить.
— Жёстко ты его, — усмехнулся Громов.
— Ну не будет же он рисковать своей дерьмово оплачиваемой работой из-за какого-то придурка в костюме, который знает, как давить на людей, — пожал я плечами.
— М-м-м-м… — многозначительно промычал Громов. — Спасибо.
— За что?
— За то, что ещё раз напомнил мне, почему я не люблю вашу братию.
— То ли ещё будет, Громов, — усмехнулся я. — То ли ещё будет…
Объективно прошло больше трёх минут. На самом деле, если я действительно хотел исполнить свою угрозу и засёк время, то знал бы, что прошло аж три минуты и сорок восемь секунд, прежде чем одна из боковых дверей в приемную отделения открылась.