– И что же вы, господин Иванов, наговорили? – с интересом осведомился Борис, доедая пирог, выставленный на тарелке перед клиентом.
Проводив взглядом последний кусок слоеного лакомства, скрывшийся во рту Джуниора, Аркадий потеребил ус и смущенно проговорил:
– Ну-у, сказал, что раз так, то я заберу ухо Энки, создам альтернативный Центр и уведу всех наработанных поклонников Бажена Соло. Вы поймите, я был в запале, не понимал, что несу!
– И в результате увели? – понимающе улыбнулась я, убирая подальше от приятеля коробку конфет «Коркунов», гостеприимно красующуюся на стойке секретаря, к которой Джуниор уже протянул алчную лапу.
– Даже в мыслях не было! – горячо проговорил клиент, прижимая взволнованно подрагивающую от волнения ладонь к груди. – Я это просто так сказал, чтобы Лиду напугать. Поймите мои чувства, – скривился он, – Лида, с которой я прожил десять счастливых лет, и вдруг этот Феликс…
– Так Феликс и спер это самое ухо, – уверенно проговорил Борис, огибая стойку, чтобы подобраться к конфетам с другой стороны. – А кстати, что это за штука такая – Ухо Энки?
– Да я и сам толком не знаю, – пожал плечами Аркадий. – Эдакая витая раковина из золота, усыпанная сапфирами, изумрудами и рубинами, – сделал он неопределенный жест рукой. – В общем, святыня нашего общества, над которой Лида тряслась как над ценнейшей реликвией.
– А для чего оно нужно? – заинтересовалась Кира Ивановна, рассеянно наблюдая, как Борька несет с кухни сахарницу и чайную ложку. – Помимо материальной ценности, есть у него какое-нибудь назначение?
– Бытует мнение, что вибрации артефакта излечивают все известные болезни, – неуверенно проговорил клиент, внимательно следя, как ложка за ложкой исчезают белые сахарные кристаллы в прожорливой пасти Устиновича-младшего. – Поэтому Ухо мог украсть кто-то из нашего общества, адепты Бажена веруют в его магическую силу.
– Да и камни недешевые, – встряла в беседу я, пытаясь забрать сахарницу из рук Устиновича-младшего. – Их можно выгодно продать и неплохо заработать.
Борька окинул меня сердитым взглядом, задержавшись на сахарнице, которую я у него все-таки отобрала, и ехидно произнес:
– Да ты у нас, Агата Львовна, Капитан Очевидность. За очевидными вещами обращайся к Капитану Очевидности. Хотя с такой очевидной вещью, как ценность драгоценных камней, может не справиться даже он. Тогда адмирал Ясен Хрен тебе точно поможет.
– Где хранилось Ухо Энки до исчезновения? – пропустила я мимо ушей остроты обиженного приятеля, пряча сахар в тумбочку с бумагами, и достала из ящика стола блокнот, готовясь записывать сведения по делу.
– В сейфе у жены, в ее кабинете, где же еще, – пожал плечами визитер. – В духовном обществе «Истина Соло» обрядовой стороной занимается Лида, а я отвечаю только за благотворительный фонд.
– У кого были ключи от сейфа? – задавала я уточняющие вопросы, рисуя в блокноте чертиков – верный способ привести мысли в порядок.
– Только у Лиды, но есть еще дубликат, он хранится у нас дома в кабинете.
– Значит, теоретически вы, Аркадий Всеволодович, могли взять в кабинете ключи и забрать из сейфа Ухо Энки? – прищурился Борис.
– Теоретически мог, – не стал отпираться клиент, – но я этого не делал. Хотя Лида и считает, что именно я похитил артефакт.
– А как у вас насчет алиби? – поинтересовалась я.
– В ночь ограбления мы с Лидой всю ночь были дома, – поспешно откликнулся клиент. – Спросите у нее, если не верите.
Чуть помявшись, Аркадий подергал правый ус, поправил очки и сдавленно проговорил:
– Я, собственно, почему к вам пришел… Если я не верну Ухо, жена грозится затаскать меня по судам и посадить за ограбление, а мне бы этого не хотелось. Я человек немолодой, привык к определенному комфорту и образ жизни менять мне будет трудновато. Сегодня в пять меня ждет следователь Оболенский, который занимается этим делом. Агата Львовна, вы составите мне компанию в качестве моего адвоката?
– Можете не сомневаться, составим, – оживился Борис, как будто это его приглашали прогуляться к следователю.
– Тогда я спокоен, – просиял клиент, поднимаясь со стула. – Значит, без пяти пять я жду вас у нашего районного отделения полиции. Всего вам хорошего, Кира Ивановна. С остальными я не прощаюсь.
Я проводила взглядом невысокую приземистую фигуру в дорогом костюме, скрывшуюся за дверью, и повернулась к Борису.
– И что ты обо всем этом думаешь? – прищурилась я.
Ехидство в моем голосе звучало не случайно. Когда мы вытаскивали из СИЗО Володю Мызина, кудрявый друг проявил небывалое рвение, взяв на себя общение с Лидией Сергеевной, которая и за адвоката-то меня не считала. Не подумайте, что я ревную, но мне показалось, что Устинович-младший немного увлекся тетушкой Мызина. Однако на мой каверзный вопрос ответил вовсе не Борька, а наша секретарша.