– Вы правы, – согласился старик, – я и сам потерял сына, и мне бы не хотелось заставлять вас переживать то же самое. Поэтому я более чем уверен, что мы с вами непременно найдём точки соприкосновения в сложившейся ситуации.
– Что это значит? – впервые в жизни Пьер ощутил острое желание убить человека. И только здравый смысл удерживал его от роковой ошибки.
– Ваш сын будет в целости и сохранности, пока вы ведёте себя благоразумно. И в случае необходимости, вы будете помогать мне, а не Се́рпоту. Если я скажу, что вы поможете Моро́ бежать, вы это сделаете. Скажу, отправить его на смерть, вы выстроите защиту таким образом, что суд вынужден будет его осудить. Скажу, не вмешиваться, вы будете хранить молчание на каждом заседании. Только в таком случае я смогу гарантировать жизнь вашему сыну.
Пьер сверлил его яростным взглядом и та беспомощность, которую он ощущал в этот момент, причиняла физическую боль.
– У вас очень умный мальчик, месье де Корте, – продолжил старик. – Мой Ален тоже был хорошим человеком. Он хотел жениться и создать крепкую семью. Но сейчас это невозможно. Поэтому я хочу, чтобы ваш сын не лишился такого шанса.
Пьер ничего не говорил. Он просто сверлил старика взглядом, наполненным бессильной яростью. Безысходность мешала ему думать и анализировать ситуацию.
– Я уверен, мы договорились, – продолжил старик, жестом приказывая помощнику открыть дверь для адвоката. – Время обеда уже вышло, вам нужно вернуться в офис.
Пьер ничего не ответил и вышел из машины.
– И ещё, месье де Корте, – услышал он из салона скрипучий голос, – я решительно рекомендую вам не обсуждать ни с кем, наш с вами разговор. Всего доброго.
Дверь автомобиля закрылась, после чего он тут же тронулся с места.
Оказавшись на улице, Пьер даже не заметил жару, царившую в городе. Его била мелкая дрожь, а спина и руки похолодели от переполнявшего его ужаса.
Некоторое время, он стоял одинокий, потерянный у входа в метро. Редкие люди, выходившие из подземки, в недоумении смотрели на него, но спешили сами поскорее скрыться от лучей агрессивного солнца.
Через пару минут, Пьер всё же пришёл в себя, ощущая жгучую боль на коже лица и на руках. И поспешил скрыться в тени, что в общем-то совершенно не улучшило ситуацию. Глаза болели и слезились, поэтому он поспешил надеть плотно прилегающие к лицу, солнцезащитные очки.
Офис «Дефенсо́рис» находился примерно в паре десятков метров. Пьеру пришлось перейти на бег, чтобы скорее скрыться от опасных лучей.
Оказавшись под защитой стен, мужчина с ужасом заметил красные ожоги на руках. Ощупав осторожно лицо и с облегчением обнаружив, что волдырей нет, он стремительно направился в свой кабинет. Небольшая «милость» Э́кельса за недавно выигранное громкое дело.
– Пьер! – позвал кто-то из его коллег из общего зала. – Когда проставляться собираешься?
Но увидев покрасневшее лицо адвоката, неосознанно отступил на шаг.
– Ты что решил позагорать? – пошутил кто-то ещё.
– Оставь его в покое, Дрейк. И наливать тебе он не обязан. – осадила коллег девушка и протянула Пьеру крем в небольшом белом тюбике.
Тот молча, не особо отдавая себе отчёт в том, что делает, взял его и так же, не произнося ни слова, скрылся за дверью своего кабинета.
– Не прошло и двух дней, как его повысили, а он уже зазнался, – донеслось из-за стола напротив компании юристов.
– Да брось ты, Хенк, – ответил ему молодой человек с кружкой холодного кофе, – он имеет права на это. Э́кельс загрузил его делом Моро́.
– Моро́? – ужаснулась девушка, протянувшая Пьеру крем.
– Ага, де Корте теперь ведёт дело подрывника из «Атлантик», – пояснил первый коллега, окликнувший Пьера.
– Похоже у босса большие планы на него, раз отдал ему такое дело.
– Ты серьёзно не понимаешь, что происходит? – с презрением спросила всё та же девушка.
– Дело Моро́ на всех новостных пабликах первой строкой. Его рейтинг поднимется до небес.
– Или упадёт, – проговорил парень с кружкой, отпивая немного кофе.
– Второе более вероятно, – согласился не без удовольствия первый коллега.
– Пресса уже смакует имя адвоката террориста, – поддержал его кто-то из компании.