– Парни, моему приятелю стало плохо, – с невинной улыбкой вступился за Пьера Рико. – Такое дело, от него жена ушла, вот и перебрал немного.
– От такого и правильно, что ушла! – злорадно прорычал кто-то из качков.
– А как же мужская солидарность? – удивился Рико, попутно отстраняя Пьера себе за спину, где он благополучно плюхнулся на стул, не усидел и повалился на пол.
– Нахер твою солидарность! – прогрохотал самый крупный амбал и одним махом перевернул стол, сметая его со своего пути, а потом шагнул к Рико.
– Ну, раз ты настаиваешь, – пожал плечами капитан и со всей силы ударил его ногой в промежность. Затем едва уловимым движением нанёс удар ребром ладони прямо по кадыку, а второй рукой ударил строго в солнечное сплетение из-за чего амбал согнулся пополам.
Его приятели тут же бросились на Рико, но он с разворота нанёс главарю удар в голову и заставил его повалиться на бок, попутно сбивая с ног и придавливая дружков своим могучим весом. Оставшегося на ногах разъярённого амбала, Рико вывел из равновесия подсечкой, сбил ему дыхание точным пинком в живот и локтем обрушил сильный удар прямо на макушку. Не прошло и минуты как четверо лежали на полу, беспомощные как младенцы.
Между тем Рико повернулся к практически бессознательному Пьеру и парой внушительных оплеух привёл его в сознание. После чего как куклу поставил на ноги, перекинул его руку через своё плечо и потащил из бара.
Дальнейшие события развивались куда менее красочно, чем он рассказал Пьеру. Ни в какой «Биток» они не пошли, Рико просто вызвал такси и приволок бессознательное тело собутыльника к себе домой, в надежде узнать подробности его истории на утро, когда тот протрезвеет. Но всё оказалось намного серьёзнее, чем о том думал капитан «А».
Когда на его звонок ответили, Энри́ко без приветствия, перешёл прямо к делу:
– Ной, мне нужна вся информация, которую сможешь только откопать на адвоката Пьера де Корте из бюро «Дефенсо́рис». Но пока по-тихому. Не привлекай никого больше к этому.
***
Пока Марго тихо плакала в гостиной её дети притаились на лестнице. Маленькие Бриджитта и Лильгель напугано прижались друг к другу, а Мишель, по-взрослому скрестив руки на груди, почти как отец, когда тот занимался работой, и так же нахмурившись, стоял у основания лестницы, облокотившись спиной на перила.
– Почему мама на папу так кричала? – очень тихим шепотом спросила Лильгель, шмыгая носом и вытирая слёзы о рукав сестринского платья.
– Мишель, – шёпотом позвала Бриджитта брата, – Лиль тебя спрашивает!
– Я откуда знаю, – возмутился брат. – Похоже, что отец не ночевал дома.
– Может папа был на работе? – предположила Лильгель. – Мама всегда на него кричит, когда он на работе.
– Может, – пожала плечами Бриджитта.
А Мишель нахмурился ещё больше и осторожно заглянул в гостиную.
Маргарита сидела на кресле, закрыв лицо руками, и изо всех сил сдерживала рыдания. До них доносились только сдавленные всхлипы и вздохи.
Бессонная ночь полная звонков по больницам, моргам и службам экстренной помощи давала о себе знать. Женщина была истощена эмоционально. Она места себе не находила, металась по всему дому, в ожидании звонка от мужа с извинениями. Но когда часовая стрелка пересекла полночь, в сознание Маргариты стали забредать страшные мысли.
Она отлично знала, что Каффу́р давно уже не был спокойным городом. С ростом автоматизации на улицах стало появляться всё больше преступников, грабителей и убийц. Пусть их район по-прежнему считался спокойным, отсутствия вестей о муже лишь усиливали её тревогу, порождая в сознании самые ужасные картины.
И вот утром, когда истощённая измотанная ночными переживаниями Маргарита чуть задремала на кресле у телефона, тот разразился громким звоном, пронзившим её душу насквозь.
Схватив трубку, она готова была уже услышать всё что угодно, самые страшные новости. И когда из динамика раздался голос Пьера, её нервы не выдержали. Она выпустила на мужа всё, что накипело за ночь, весь свой стресс и переживания. И в конце, крикнула, чтобы он больше не приходил домой.
Вот только повесив трубку и осознав всё сказанное, Марго уже ненавидела себя. Теперь она плакала не потому, что переживала за мужа и была зла на него. Теперь её разрывало чувство вины. Как она могла такое сказать? А если Пьер послушается её и не придёт больше? Где ей его искать?