— Куколка моя, как ты прекрасна! Я люблю тебя и хочу, чтобы мы всегда были вместе. Ты — моя самая большая ценность, Мари!
В ответ на эту словесную ласку тело Розмари содрогнулось, затрепетало, как если бы она вдруг попала в объятия сильного смерча. Художница смотрела на неё с восторгом. Мари ей нравилась всё больше и больше. Пожалуй, Джесс действительно может очертя голову влюбиться в эту скромную домохозяйку с большим нерастраченным потенциалом страсти.
А Мари удивила мисс Кэмпбелл ещё больше. Откинув в сторону простыню, которой Джесс пользовалась в постели вместо летнего одеяла, и которой Мари до этой минуты старалась себя хоть как-то прикрыть, она бросилась на художницу, как коршун. Признаться, Джессика к такому повороту дела не была готова. Многие её партнёрши отличались пассивностью и не шевелили даже пальцем, пока мисс Кэмпбелл не объясняла им, что нужно делать, чтобы она также получила полное удовлетворение в постели.
А скромную домохозяйку как будто прорвало. Мари сорвала с Джесс её чёрные лосины и свободную рубашку аляповатой расцветки. Вслед за ними за борт кровати-лодки полетели красный бюстгальтер и такого же цвета трусики-стринг. Под напором возбудившейся не на шутку Розмари опытная в любовных делах художница растерялась. Сидя на дне кровати-лодки, она смотрела на Мари, а её тренированное сильное тело дрожало мелкой дрожью. В голове шумело, как это бывает после шампанского. Но ведь они пили вино. Странно!
Между тем в Розмари проснулась вдруг жрица любви, которую в ней открыл Фред Рассел. С тех пор прошло почти двадцать лет, и Мари стала постепенно забывать, какой она была, когда находилась в руках мужчины, который относился к сексу, как к религии. Секс с Беном, в которого она влюбилась спустя несколько лет после расставания с Альфредом, не принёс ей ни счастья, ни даже особого удовлетворения, потому что жеребец Бенни вёл себя, как жеребец, только на стороне. В глазах бывшего лейтенанта ВМС его жена — интеллигентная, скромная женщина, не способна была к страсти, к активному сексу, поэтому он не пытался пробудить в ней эротические фантазии, и страстных порывов не поощрял. Пожалуй, их секс в супружеской постели больше всего напоминал поведение миссионеров, которые свою жизнь посвящали служению богу, а секс для них являлся лишь средством для продолжения рода человеческого, не более. В двух словах миссионерский секс можно охарактеризовать следующими словами: медленно и печально. Правда, Бенджамину Бруксу его природный темперамент не позволял вести себя в постели, как черепаха, но счастливым и страстным любовником его также нельзя было назвать, к несчастью Мари. Просто дважды в неделю они оба исполняли свои супружеские обязанности: медленно и печально.
С таким положением вещей миссис Брукс со временем свыклась настолько, что другой жизни, другой интимной близости она себе уже не представляла. И вдруг Джесс Кэмпбелл пробудила в ней воспоминания о том далёком времени, когда Мари не могла обходиться и дня без секса. Как удавалось удовлетворять юную пылкую девушку стареющему ловеласу Альфреду Расселу — знает только он. Но, как бы то ни было, Рассел вылепил из Розмари ту женщину, которая ему требовалась, и приучил её к жёсткому сексу. Эту жёсткость Альфред компенсировал своей любовнице нежными признаниями в любви и заботой уже после их близости. Можно сказать, Фред Рассел был плохим и хорошим полицейским в одном лице.
Этой же линии поведения придерживалась и Джессика Кэмпбелл. Правда, Джесс повезло меньше: у неё в ту ужасную летнюю ночь, которая навсегда изменила её характер, а также повлияла на её сексуальные предпочтения, был только плохой полицейский — Алан Лонг. Быть может, на подсознательном уровне мисс Кэмпбелл стремилась отомстить женщинам, которые, в отличие от неё, не испытали тот ужас, тот шок и невыносимую душевную боль, что выпали на её долю. Вместе с тем, обзывая своих любовниц грязными словами, Джесс очень возбуждалась, подобно Альфреду Расселу. Но потом, опять же как Рассел, Джессика испытывала к партнёршам необыкновенную нежность. Быть может, задним числом Джесс становилось перед ними совестно. В любом случае получился очень любопытный коктейль из грубости, цинизма, нежности и страсти. Этот коктейль разбудил в Мари Брукс настоящий вулкан. Глядя на неё, Джессика со стоном откинулась на подушки. Ей уже стало хорошо.