— Аркадий Филинов. Прибыл из Серпухово, нахожусь в процессе трудоустройства. А Вы?
После небольшой паузы, словно немного сомневаясь, достоин ли я знакомства с ней, она, впрочем, тоже представилась:
— Ангелина Колонкова, государственное обвинение. Не знаете, Аркадий, Демид Фирсович освободился?
Невольно залюбовался. Девушка очень изящная, высокая, стройная, длинноногая, волосы прямые светло-песочного цвета.
— Освободился, настроение хорошее. Удачи вам, Ангелина!
Поклонился учтиво, но без прогиба, кажется, начинаю осваивать местную культуру общения. После чего, сохраняя достоинство, наконец, покинул храм правосудия. Дежурный за конторкой у входа проводил меня рассеянным взглядом, ничего не сказав.
На улице по-осеннему прохладно, в желудке удручающе пусто. Но обед подождёт. Мне нужна информация. Нужен местный аналог интернета. На другом конце длинной улицы обнаружилось низенькое здание с вывеской «Библиотека имени графа Кротовского», выполненной каким-то ужасным кривым шрифтом.
Медная ручка библиотеки туго поддалась, впуская меня в теплоту и тишину храма книг. За деревянным бюро восседает седовласая насупленная тётенька, следящая за моими манипуляциями с дверью, примерно, как жаба следит за траекторией полёта комара.
— Позвольте отрекомендоваться, выпускник Серпуховского статского колледжа Аркадий Ефимович Филинов, баронского роду, гражданский правовед.
Она в свою очередь перевела взгляд на мой перстень. Наличие перстня, похоже, всё же произвело определённое впечатление.
— Что Вам угодно? — в её скрипучем, как несмазанные дверные петли, голосе не слышалось даже капли дружелюбия.
— Недавно в Вашем городе. Вот, хотел бы почитать книги, окунуться в положение дел в Кустовом и окрестностях.
— Положение дел можете узнать на базаре у старика Йосифа, — без тени иронии ответила тётя-библиотекарь. — А книги подберём. «История вольного города» и «Сборник законодательства Кустовской республики». Вам это точно надо знать обязательно! — она бодро встала, ушла за книгами и шлепнула их на конторку, словно два кирпича.
Спорить с библиотекаршами так же глупо, как спорить с судьёй. Ничего хорошего из этого не выйдет. Просидел до позднего вечера, изучая выданную литературу, и наверно, читал бы и дольше, если б тётя-библиотекарь не сообщила, что закрывает. А я и не заметил, как стемнело. Сказалась профессиональная привычка подолгу работать с документами.
Расписавшись в формуляре, что стал читателем этой библиотеки, вышел на улицу. Стало намного прохладней. Зябко поежился и попытался сориентироваться, в каком направлении мои «номера».
В какой-то момент меня обогнала тройка самых настоящих казаков с шашками и нагайками на поясе. Один из них скользнул по мне цепким взглядом, в манере, как это делают патрульные всех времён и народов. Никакой враждебности от них не исходило, скорей они олицетворяли собой порядок и закон, твёрдую руку, которая этот порядок защищает.
На широкой улице тем временем зажглись газовые фонари. Чем дальше я шёл, тем менее людно становилось. Однако, судя по всему, спать тут ложатся рано. Сунув немного озябшие руки в карманы пиджака, нащупал там трофейный кастет от того утреннего гопника.
Навстречу прошёл разбитной улыбчивый мужчина, держащий за горлышко увесистую бутыль игристого вина, в сопровождении весёлой девушки. Она смеялась над шутками мужчины, он что-то рассказывал в полголоса и поправлял шикарные усы. Ну, эти меня точно не ограбят.
Лёгкий ветер зашелестел листвой, я расслабился и погрузился в свои мысли, перебирая в памяти местную историю и законы. Как вдруг, подняв глаза, наткнулся взглядом на уже знакомую мне тройку казаков на пересечении улицы с переулком.
— Молодой человек, зря Вы здесь так поздно ходите. Здесь иногда прорывы случаются.
— Домой иду, из библиотеки… — мой ответ звучит странно, хотя сказанное было чистая правда, — … а, простите, что ещё за прорывы?
— Прорывы с Изнанки, — сухо пояснил казак и посмотрел на меня с большим подозрением, будто я спрашиваю про какую-то всем известную очевидность.
А в следующий миг я услышал резкий звук, от которого перехватило горло, а перстень тревожно сжал палец. Какой-то частью себя понял, почувствовал, что это именно он, прорыв с той самой Изнанки.
Я не мог объяснить словами, но понимал, что опасность буквально разлита в воздухе. Твари Изнанки, это буквально — смерть.
Из переулка на слабо освещённую улицу рывками выскочили странные и без сомнения, опасные твари. Даже в темноте видно множество зубов. Казаки синхронно развернулись навстречу опасности, с металлическим шуршанием деловито обнажили и подняли шашки.