— Разобрался? — едва слышно проговорила пепельноволосая, неотрывно смотря ему прямо в глаза. — Ты тоже что-то видел, да?
— Всегда. Точно так же, как и ты.
— Я знаю, — Цири вздохнула. — Мне жаль.
— Ты не виновата. Я сам сглупил.
— Нет. Моя вина. Я вечно втягиваю тебя в передряги, — она вновь вздохнула и уже с грустью посмотрела по сторонам. — Втягивала… Я буду скучать по Каэр Морхену.
— Ты не навсегда ведь уезжаешь. Крепость никуда не денется.
— А ты? Дядя Весемир, Ламберт и Эскель? Жаль, что я не смогла с ними попрощаться.
— Там, откуда я родом, в таких случаях говорят «увидимся», а не твоё депрессивное «прощай», — он вновь улыбнулся и нервно запустил пальцы в ёжик непослушных волос. — Ты…
— Где вы там? — окрик Геральта заставил Кирилла заткнуться на полуслове. — Идите сюда!
Цири вопросительно приподняла одну бровь и пожала плечами, направившись в сторону двора. Кирилл последовал за ней, погрузившись в собственные мысли.
— Всё, Цири, нам пора, — ведьмак держал под уздцы свою Плотву. Лошадь нетерпеливо храпела и била копытом, словно предчувствуя скорую дорогу.
— Ну, иди сюда, девочка, — Весемир обнял её, а Трисс отвела Кирилла в сторону, что-то ему объясняя. Улыбнулась и обняла его, потрепав по взъерошенным волосам. — Ты уж присмотри там по дороге за этим оболтусом. И, главное, помни: меч — всего лишь орудие в твоих руках. Только ты решаешь, как его использовать. Муки совести он не испытывает, невинно пролитая кровь оставит свой отпечаток только на твоей душе. Используй с умом то, чему ты здесь научилась.
Цири кивнула и в последний раз обняла старого ведьмака.
— Я буду скучать, дядюшка Весемир, — пробормотала она.
— Мы все будем, — ответил старый ведьмак и кивнул, когда Кирилл остановился рядом с ним. — Ну всё, доброй дороги, Цири.
Через пять минут три всадника выехали из главных ворот крепости. Мерный топот копыт отразился от каменных стен, утонул в шуме ветра и шелесте сухой травы. Всё ещё по-зимнему холодные лучи весеннего солнца ударили из-за гор, заливая равнину ярким светом. Кирилл и Весемир стояли на крепостной стене, взглядами провожая маленький отряд, что петлял на тропинке, превращаясь в размытые очертания трёх людей. Она немного отстала от других и, поднявшись на стременах, отчаянно и как-то порывисто взмахнула рукой, через несколько секунд скрывшись за горной грядой.
Весемир по-отечески похлопал его по плечу и с задумчивым взглядом посмотрел на своего юного ученика. Кирилл улыбнулся, но через мгновение улыбка погасла так же быстро, как и появилась. Он выдохнул, словно прогоняя печаль прочь.
— Какие планы теперь? — парень взглянул на ведьмака. — Может, всё-таки заделаем ту трещину в стене? Эскель и Ламберт вернутся, а тут уже капитальный ремонт. То-то они удивятся.
— Капитальный — это ты загнул, — хохотнул Весемир, мысленно радуясь выдержке парня. — Может быть, им хотя бы стыдно станет, когда увидят, что дыра, которую я просил заделать несколько лет назад, наконец-то исчезла.
— Ламберт и совесть? — весело хмыкнул Кирилл. — Вы же знаете, что Ламберт не знает о понятии «совесть».
Так они и стояли ещё несколько минут, подставляя лица под лучи солнца. Ветер играл в волосах и кружил вокруг них, словно стараясь прогнать прочь все тревоги, тяжким грузом осевшие на сердце. По небу плыли легкие облака, вереницей растянувшись по бескрайнему небу. Клубы пара тянулись по долине, и казалось, будто дышала сама земля, пробуждаясь после зимнего сна. Дикая красота совсем скоро вырвется наружу и забурлит, закипит в лесах жизнь неукротимой энергией природы.
***
Таверна «Под осётром» гудела, словно рассерженный улей, и то и дело до людей, что проходили вдоль улиц, доносились пьяные возгласы и крики, неприятным эхом разносясь по округе.
Они сидели в самом дальнем углу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Более опытный наставник знал и помнил, что подобного рода увеселения никогда до добра не доводят. Эта пьяная ватага так же опасна, как и волк, притаившийся в чаще. Любое недовольство, неаккуратно брошенное слово — и толпа хлынет на улицу, в пьяном дурмане круша всё вокруг себя.
— Неужели не было другого места для ночлега? — пробормотал Кирилл, пряча лицо под капюшоном. — Они ведь в доску пьяные. И воняет здесь…
Паренёк сморщился и скрестил руки на груди, внимательным и настороженным взглядом наблюдая за происходящим в таверне. Запахи пота, горелого масла, спирта и бог знает чего ещё сводили его с ума. Зудящая боль в пальцах не прибавляла радостных нот к настроению, которое упало ниже отметки минус.
— Мне в сарае и то было бы в сто крат уютнее и спокойнее, чем здесь, — Кирилл размял пальцы, стараясь унять покалывание в них от магии в крови. — А что там насчёт заказа?
— Недалеко отсюда есть небольшая усадьба. Вроде как заброшенная, но люди на тракте начали пропадать. В руинах усадьбы видели странные огоньки и кровавые следы, что вели туда. Есть шанс того, что это всего лишь призраки. Подробнее будет видно уже на месте, — Весемир отхлебнул вина из кружки. — Ты какой-то дёрганый. Что-то не так?
— Людей слишком много и шумно. Непривычно просто, — Кирилл закрыл глаза, понимая, что заснуть всё равно не получится.
— Поднимемся в комнату. Нужно постараться отдохнуть с дороги, — старый ведьмак окинул взглядом помещение. — Хотя, сомневаюсь, что в комнате станет тише.
— А мне можно завтра с вами? — Кирилл с надеждой в глазах посмотрел на Весемира.
— Нет, парень. Мы ещё даже не знаем, что именно там поселилось, а рисковать я не могу, — мужчина хмыкнул и едва заметно улыбнулся. — Ты и так хорошо справился. Вычистили с тобой кладбище от гулей. Это уже маленькая победа. Признай, страшно было?
— Разве что чуть-чуть… С непривычки. Они всегда такие уродливые? — Кирилл скривился, вспоминая свой бой с одной из этих уродливых тварей. — Сильная вещь, однако, это ваше Сопряжение сфер, если после него столько чудовищ наплодилось.
— И будем надеяться, что такого больше не повторится.
Они тенью проскользнули мимо пьяной толпы и растворились в полумраке таверны, словно и не было двух таинственных фигур, облаченных в чёрные дорожные плащи с капюшонами. Трактирщик облегчённо выдохнул, когда эти двое скрылись с глаз долой. Трудно предугадать, чем бы всё это кончилось, если бы пьянчуги начали задирать ведьмаков. Он отдал им должное — ибо лучше всего убийцы чудовищ умели не привлекать к себе ненужное внимание.
***
Кирилл поднял взгляд на небо и сильнее прижался спиной к холодному камню дымохода. Заходящие лучи солнца окрасили синеву неба в яркие огненные краски. Парень невольно зажмурился, пряча глаза от слишком яркого света.
Ему нравились контрасты. Солнечные лучи казались такими живыми в сравнении с мёртвым камнем города. Природа, хоть и на короткий миг, но вдыхала в пропахший конским потом и канализацией город искру той жизни, которая была так необходима всем этим людям и нелюдям, снующим по улицам. Они словно старались поскорее разобраться со своими делами и скрыться в стенах своих каменных гробниц, не желая поднимать голову к небу, не ведая, что сочные краски заката смогли бы разбавить их пресную и однообразную жизнь, полную сомнений, страхов и потаённой ненависти к тем, кто ниже ростом и родились с другой формой уха.
С высоты крыш Кирилл видел ту жизнь, которой был наполнен этот странный город. Он чувствовал, что нетерпимость и расовая неприязнь однажды выльется в нечто ужасное и кровавое. Чувствовал, но не мог объяснить. Ты ощущаешь поток ветра, но не можешь предугадать заранее, куда он подует в следующую секунду и не превратится ли со временем в ураган, сметающий всё на пути. И город этот находится в эпицентре собственной бури, исход которой будет зависеть от самих его жителей.
Чувства не могли с точностью подсказать Кириллу, что через несколько лет людская ненависть к представителям других рас выльется в погромы и кровавую бойню сразу в нескольких городах Северных земель, а на улицы этого мрачного города хлынут реки крови, и воздух огласит предсмертные стоны тех, кому не повезло родиться не человеком. Людская злоба не знает границ. Насилие всегда порождает насилие. Замкнутый круг, из которого никогда не будет выхода до скончания времён.