Через пару мгновений молодой человек резко вскочил, едва не упал назад и выпалил, прилагая усилия, чтобы шевелить языком: «Здрас-ствуйте! А мы… А я… А-а Винсент Гроссо я, да! А-а вот этот а-а…» Алхимик, державший в одной руке в толстенной варежке крупную колбу, приподнял второй очки и посмотрел на седого. «Не обращайте внимания. Нас пригласили разобраться со смертоносной тварью. Комендант сказал, что у Вас хранятся трупы последних жертв. Я Кьярваль», - спокойно заявил старик. «Да! Им-менна!» - вопил охотник и начал булькающе хихикать. Алхимик покачал головой, отнял от лица тряпку: «П-пон-нятно. Т-так вас все-т-таки п… п-приг-гласили? Вот эт-то да… - у него был неприятный, сипловатый и в то же время лязгающий голос, как у мальчика подростка, у которого он только начал ломаться. – Вы х-хотели вид-деть тр-рупы?» Кьярвал моргнул. И немного поморщился. От парнишки, которому на вид было не больше 20-ти несло спиртом. Передвигался он немного нескладно, пошатываясь и подергиваясь. Как будто он был куклой, которой управлял совершенно некудышный кукловод. Этими странными телодвижениями он добрался до боковой двери, обернулся и немного заторможено и также заикаясь произнес: «Он-ни вн-н… Гхм…вн-низу». Парнишка взял в руки факел и показал головой, чтобы гости шли за ним. Кьярваль моргнул, взял за шиворот Винсента, с нездоровым интересом рассматривающего остатки лопнувшей колбы и c настораживающим энтузиазмом пытающегося вдохнуть капли содержимого, и поволок за собой. Последний еле успевал переставлять почти неподконтрольные ноги, хотя, казалось, в мыслях у себя, он уже бежал сломя голову впереди алхимика, что он уже в морозильнике, что стоит и осматривает мертвые изуродованные тела и узнает нечто новое, что-то, что даст бардам пищу для баллад и стихов, дамам для вздохов, мужчинам для зависти, а сплетникам для несусветной лжи. Что-то, что… Бах! Его голова неожиданно с гулким треском ударилась о деревянный потолок узкого прохода, по которому они спускались в погреб. Впрочем, может быть эта была вовсе не случайность. Блуждающий взгляд Винсента встретился с пронзительными глазами старика, тащившего молодого человека почти на себе. Потом он отвернулся, и все вокруг охотника снова стало расплываться, размазываться и пульсировать.
Внизу оказалось странное подземное помещение похожее на нечто среднее между склепом и погребом. Внутри было не только темно, но еще и довольно холодно. И запах, который наверху был едким до слез, теперь превратился в тошнотворную вонь c примесью сырости. «П-подожд-дите зд-десь. Я п-пойду зажг-гу свет, - сказал алхимик и вздрагивая так, будто кто-то то и дело пугает его неожиданным появлением, отправился озарять комнату. - Вам п-повезл-ло. Н-на д-днях т-тварь н-напал-ла снов-ва. Гхэм… У мен-ня есть п-пароч-чка жер-ртв. Ад… одна в-вос-семь д-дней н-назад п-подверг-глась нап… Гхэм… нап-падению. А вт-торая т-три. В-вот. С-сейч-час». Юноша подошел к большой купальне, накрытой полотнищем. Стянул его, и перед взглядами охотников предстали находящиеся в холодной воде несчастные, которым не повезло встретиться с чудовищем. «П-пожал-луйста. См-мот-трите», - немного теряясь и явно нервничая, алхимик неуверенно подал факел старику и стал ждать. Кьярваль отпустил Винсента, тут же плюхнувшегося вниз, как мешок картошки. Молодой человек завалился на бок и почему-то залился смехом, гулко отдававшимся в каменных стенах. Седой же, поднеся факел к самой воде, внимательно изучал трупы. Один из них уже почти всплыл и мало чем напоминал человеческое тело. Скорее это был скелет, с частично отодранными и начавшими разлагаться ошметками мяса, мышц, сухожилий и органов, неясно как еще не отправившимися в свободное плавание. Ведь жертву, бледно-зеленого цвета, распороли вдоль туловища от самой промежности до грудины и ее истерзанные потроха лавировали рядом на поверхности. Разве что кроме кишок, уже пустых и скукожившихся, но все еще достаточно длинных и напоминающих огромного противного червя, окутавшего своего хозяина. Судя по нанесенным повреждениям, труп неоднократно подвергали хирургическим вмешательствам после смерти, заимствуя различные его части для более подробного изучения. Второе тело было более «целым». Над ним явно не успели хорошо покорпеть. Живот был также распорот, а в некоторых местах виднелись следы посмертных разрезов, указывающих, где именно брали кожу. Нескольких пальцев не хватало.