– Действительно, непохоже. Тогда вы кто?
– Вот бестолочь! Ну ничё, мы быстро вас воспитаем, правда, Жульен? Иди сюда, познакомься с рабами божьими. – В квадрате появился огромный самец гиены с кривым шрамом через глаз. Внимательно изучив своих подопечных умными глазами, зверь лизнул экран розовым в чёрных пятнах языком. Потом издал совсем неожиданный звук:
– Хы-ы, – и плотоядно улыбнулся, если, конечно, можно назвать улыбкой оскаленную пасть с гребнем влажных от слюны клыков. Людям стало крайне неуютно, можно даже больше сказать, что они потеряли дар речи, представив рядом с собой это чудовище.
– Вижу нравиться. Вы с ним осторожней, смотрите не влюбитеся, он у меня вещь ценная. Столько графенов за него отвалил – тьма. Зато, вумный, страсть, почти профессор. Цельных пять штук слопал, породистых. Так, о чём энто я? Ага, с Жульенам познакомил, дальше он вам сам всё объяснит. Пусть отрабатывает средства.
Экран погас, оставив пленникам множество вопросов, ответы на которые они не хотели знать ни разу. Любые предположения мгновенно становились бредом сумасшедшего якута. Зигмунд уставился на Серафиму в бессильной попытке найти разумное объяснение этому явлению, но увидел растерянную женщину, мнущую в руках крошечный батистовый платочек.
– Отвернитесь, – потребовала Серафима, – я не прибрана!
– Так теперь уже неважно.
– Неправда! А вот и важно! Разбейте это чёртово окно, мне дышать нечем.
Неожиданное решение всегда приходит от малознакомых людей. Как он раньше до этого не додумался. Всегда надо сражаться, нельзя покорно склонять голову перед обстоятельствами. Иначе они, эти самые обстоятельства, заставят тебя исполнять совсем возмутительные вещи. Один раз он уже доверился капризной судьбе и оказался в рядах агентов имперской полиции. Вещи, о которой до этого и помыслить-то мог. А теперь, пожалуйста, обычное дело! Зигмунд пнул американским ботинком в прямоугольник, за которым безмятежно раскачивали ветвями огромные сосны. Толстая подошва отскочила, не причинив ровным счётом никакого вреда прозрачной преграде. Раздался неприятный вибрирующий звук, лицо Серафимы начало двоиться, троиться, четвериться, дальше мышцы потеряли свою эластичность, и вандал упал на пол. В стене открылось длинное прямоугольное отверстие, из которого торчала оскаленная морда Жульена. Загребая кривыми лапами, гиена обошла бьющихся в судорогах пленников и громко выдохнула редкой концентрации смрад, отчего те вскочили и побежали к выходу. Вслед раздалось:
– Хы-ы, – и топот тяжёлых лап с чёрными когтями по каменному полу: – Блюмс-кляц, блюмс-кляц, – неслось в спину новых рабов фермы.
На улице моросил противный холодный дождь, тропинка, выложенная кислотно-изумрудной плиткой, по дуге огибала железную ферму, над которой развевался чёрный штандарт с арнийской эмблемой, символизирующий борца с драконами. Белый кулак гордо торчал из змеи, кусающей свой хвост. Дальше находилось несуразное серое здание на вбитых под наклоном ржавых сваях. Внимание привлекли факелы из ярко-фиолетового огня, вибрирующие протяжной мелодией японского кото. На высоком помосте можно было разглядеть фигуры музыкантов. Тонкие пунктиры водяных струй на мгновение замирали над их головами и устремлялись в стороны, словно наткнувшись на незримую преграду. Седовласый дед в шёлковом кимоно самозабвенно дёргал струны, за ним поблёскивал окулярами робот, с механической точность производивший акустические вибрации из возмутительно чужого и лично ему неприятного дерева.
Узникам пришлось ступить на мокрую плитку, чтобы Жульен не врезался им в спину своей грозной волосатой сущностью. Дремлющий где-то в мозжечке первобытный ужас, внезапно проснувшись, погнал вперёд к бетонному корпусу с наскальными посланиями навроде: «Здесь жил Коля» или ещё тривиальнее «Аттила».
«Однако, в славную компанию мы попали», – подумал Зигмунд, смахивая с бровей назойливые холодные капли.
– Зигмунд, дайте мне вашу куртку, – потребовала Серафима.
– А я в чём останусь?
– Ну я не знаю, найдёте что-нибудь. Вы что не видите – дождь! Мне холодно.
Она шла быстрым шагом, обхватив посиневшими пальцами промокшее домашнее платье, в котором её похитили из гостиничного номера в Мюнхене. Быстрая смена обстановки ещё не успела освоиться в переплетениях женского мозга. Например, этот чёртов Порфирий, то ли бывший муж, то ли коварный полицейский, что, впрочем, одно и тоже, клятвенно уверил, что в номере она будет в полной безопасности – вот, пожалуйста! Верь после этого мужчинам! Негодяй! И это ещё не всё. «Ну и что теперь делать?» – задала себе мысленный вопрос. Ответ не пожелал обнаружиться: мешал секущий дождь и занудная музыка: