– Азеф, мы тут посовещались, и пришли к выводу, что без ваших организаторских способностей дело может погибнуть. Здесь требуется мощь революционного интеллекта, чтобы организовать массы на битву с чёрной чумой.
– С чем, чем? – сделал непонимающее лицо опытный подпольщик.
– Из достоверных источников стало известно, что Кайзеровский генштаб готовит биологическую атаку на страны Антанты. Мы просто обязаны этому помешать. Люди Парвуса берутся в кратчайшие сроки изготовить вакцину. Но для её производства требуется добыть экзотическое животное в джунглях Бирмы.
– И какая нужда в людях, когда хватит пары охотников?
– Азеф, если откажитесь, то пеняйте на себя. Второго случая может и не представиться. Вам ещё за бомбомёт необходимо отговориться перед товарищами.
– Я что, я всегда за. Разве я сказал нет? Просто уточняю позицию. Что здесь непонятного? Сразу и бомбомёт вспомнили.
– Вот именно, организация на вас рассчитывает. Маэстро Ленар любезно поможет с формулой вакцины, а мы в свою очередь обязуемся предоставить материал для опытов, ну и, конечно, доставку в поражённые страны. Надеюсь, вы понимаете взятую на себя ответственность?
– Более чем. Восхищён размахом, – не моргнув глазом согласился Азеф, мигом сообразивший, что из него хотят сделать подопытного кролика.
«Ловко этот Парвус повернул, превратив опасную бациллу в полезные материалы. Чисто иезуитский подход. И пойди сыщи правду, когда её белой краской облили? Всё-таки высокого полёта птица! Что тут скажешь». Ложь в исполнении международного афериста достигла просто идеальных очертаний. Азеф, конечно, привык к обману, ну чтобы с таким шиком, здесь требуются совсем другие университеты. Продвинутые, так сказать. Цель его внедрения в организацию брахманов стала ясна для тайного агента. Какой там, к чёрту, Кайзеровский генштаб, ерунда полная, любители! Вот где, воистину, центр мировых заговоров, в Бирме!
Очень мило закурлыкали голуби, летающие шумными стаями рядом с Медвежьей ямой. Правда, совершенно неожиданно один из них весьма метко пульнул зелёной кляксой в темечко Азефа, выведя из задумчивости. «Противные пернатые, и кто придумал назвать их божьей тварью, чистые хулиганы! – мысленно чертыхнулся эсер. – Впрочем, к деньгам. Хорошая примета. Точно к деньгам, а как не к ним родимым? Тут и думать нечего. Теперь только надобно найти исполнителя, и дело, можно сказать, что и сделано. Эх, как бы сейчас пригодился Савенков. Редкой непотопляемости человек. Вот кто как нельзя лучше подойдёт на роль курьера смерти. Привезёт, как миленький, ещё и побегать успеет напоследок».
***
Стоит только один раз что-нибудь сделать, как в обязательном порядке придётся повторять снова и снова пока не станешь мастером. И рецепт этот относиться совершенно ко всем начинаниям. Пусть это первая затяжка папиросой или первая рюмка, не говоря уже более серьёзных вещах, любовей там всяких – человек раб своих привычек, и тут ничего не поделаешь. У Савенкова наблюдался явный прогресс, по крайней мере в размерах. Ну если сравнивать венерианских лягушек (флябских) с тевтонскими шварцинг зуген. Этих монстров не менее тонны весом никакой палкой не прошибёшь, они только хрюкать будут от удовольствия. Но были и плюсы: теперь не было нужды отмахиваться от прыгающих со всех сторон оранжевых зубастиков. Теперь совсем другое дело, свиньи радостно визжали, когда им сыпали в длинное корыто варёные бобы в молоке. Они, можно сказать, любили своего кормильца, и по-своему по-свински выражали тёплые чувства, толпясь у вольера, чтобы посопеть слюнявыми пяточками в натруженные руки революционера. Идеи как исправить человечество, как сделать его окончательно счастливым роились в воспалённом мозгу Савенкова, словно розовые поросята, жаждущие вырваться на простор европейских городов с радостным визгом. Да-а, поспешил он тогда с этим чёртовым пулемётом, надо было выждать, как предлагал Ленар, потянуть время, и улететь в небо, чтобы вершить историю. Да-а, а теперь эти свиноматки. «Господи, какие они смешные» – подумал боевик, шкрябая грязными ногтями загривок своей любимице Гертруде, которая нервно вздрагивала большими ушами, боясь спугнуть удовольствие. Ей представлялся огромный хряк Фон Бисмарк, который ещё вчера с воодушевлением мял бока своими копытами и тёрся грубой щетиной прямо в том месте, где сейчас находилась рука кормильца. «Эх, вот оно счастье жить», – подумала германская свинья, достигавшая невероятной семиметровой длины.