— Ну ты и дурила. Нет, конечно. Сказал, что ты бизнесмен.
— Это лучше, — признаю я.
— И именно так лишаешь людей их честно заработанных денег.
Оставив Тоби наедине с его иронией, я иду в санузел. Там я справляю малую нужду, мою руки и лицо. Затем гляжу на себя в зеркало. У меня вид побитой собаки. Самый изнурительный этап аферы — это ее подготовка, когда все время чего-то ждешь и разрабатываешь планы. Когда все завертится, в кровь ударит адреналин, и дальше все пойдет на нервах. А до того приходится мириться со скукой и апатией. Я споласкиваю лицо холодной водой.
Вернувшись в комнату, я присоединяюсь к Тоби, проскальзывая за его спину на диван.
— Знаешь, я тут подумал, — говорит он.
— О чем же?
— Может, я смогу тебе помочь?
— В чем?
— Ну, в твоих делах.
— В моих делах? — переспрашиваю я. Я так ошарашен этим предложением, что ничего умнее придумать не могу.
Сыну кажется, я не понимаю, о чем идет речь. Он пытается объяснить:
— Я про твою аферу. Я могу тебе пригодиться.
Я мотаю головой.
— Но ты же… — показываю я на гипс. — У тебя же перелом.
— У меня костыли есть. Передвигаться я могу. Можно сказать, что я неудачно на лыжах покатался. На улицах много людей в гипсе.
Я снова мотаю головой.
— Видишь ли, Тоби, я все затеял ради того, чтобы защитить тебя, — объясняю я. — Чтобы вытащить тебя из беды.
— Правда?
— И я не хочу втягивать тебя в это. Ведь все еще может… закончиться не лучшим образом.
— Ты же просил ту женщину помочь тебе. Красивую такую. — Он имеет в виду Джесс.
— Она мой друг.
— А я нет?
— Ты мой сын.
Впервые за вечер он поворачивается ко мне лицом.
— Пап, ты жизнью своей рискуешь ради меня. Ты даже не знаешь, как много это для меня значит.
— Ты же мой сын, — повторяю я.
— Так позволь мне помочь тебе. Раз ты затеял все ради меня, так разреши мне поучаствовать. Я уже взрослый человек, пусть ты и отказываешься в это верить. Я в состоянии принимать взвешенные решения.
— Тоби, если события начнут развиваться не по плану…
— Тогда мы пойдем ко дну. Я понимаю. Но мы хотя бы пойдем ко дну вместе. Отец вместе с сыном. Разве не так должно быть?
«Нет, — хочу ответить я. — Должно быть совсем иначе. Отец должен оберегать сына. Сын должен перешагнуть через отца, чтобы продолжить свой путь. И оставить отца за спиной».
Но я эгоист. Я предвкушаю, как покажу Тоби тот мир, который так долго от него скрывал. Я не думал, что мне когда-нибудь представится такой шанс, но его просьба развязывает руки моим мечтам, и меня вдруг обуревает желание показать сыну все: как проходят недели подготовки, с какой тщательностью и мастерством продумывается план. Тоби так долго видел во мне неудачника, которого посадили в тюрьму, который лишь тем и славен, что обчистил толстяков из западных штатов. Теперь у меня есть возможность показать ему, кто я на самом деле. Доказать, что я профессионал, который не один год — а то и всю жизнь — оттачивал свое мастерство.
— Тоби, не стоит тебе вмешиваться, — нерешительно возражаю я.
Но мы оба знаем: наш спор похож на поединок рестлеров по телевизору. Настоящим боем тут и не пахнет. Как и накачанный блондин с натертой маслом грудью, Тоби выигрывает схватку еще до того, как вступает на ринг.
Утром в четверг я сажусь на хвост Эду Напье. Я еду за ним на своей «хонде», держась метрах в двадцати. Я слежу за ним всю неделю, так что мы теперь закадычные друзья. Словно ревнивый супруг, я в точности выяснил его расписание, разузнал обо всех его грешках. Каждый день он просыпается в шесть утра и выезжает из своего особняка через северные ворота, успевая при этом перекинуться парой слов с охранником, похожим на бывшего игрока в регби. На бульваре Скайлайн Напье выходит из машины. У него пятикилометровая пробежка. Домой он возвращается в шесть тридцать. Какое-то время его не видно — видимо, принимает душ. В восемь Напье выезжает через главные ворота на вишневом кабриолете «мерседес» последней модели. Он едет завтракать в ресторан. Я за ним слежу четыре дня, и за это время только один раз Напье не совмещал завтрак с деловой встречей.
Вот что мне видно сквозь огромное окно ресторана: напротив Напье сидят двое молодых людей с ноутбуком и показывают ему презентацию в Пауэрпойнте. Они страшно нервничают, даже боятся притронуться к завтраку. Напье же довольно жует блинчики, пока ребята жмут на клавишу «Пробел», переходя к очередному слайду. И каждый раз они пристально глядят на Эда, пытаясь прочитать его мысли. Переходить ли к следующему слайду? Рассказать еще про этот? Продолжить сразу со следующего раздела? Быстрее? Медленнее?