Я нажимаю плавно на живот. Реакции особой нет. Потом резко отпускаю руку. Иннокентий Семенович вскрикнул. Я поднял сорочку с живота, шаркнул ладонью по коже. И так больно.
— Симптом Щеткина-Блюмберга, симтом рубашки, — бормочу себе под нос, — а началось как?
— Около пупка заболело, а потом в правый бок сместилось.
— Аппендицит. Классическая картина.
— Позвольте, какая картина и чего? И что за симптомы? Ранее слышать не доводилось.
Вы учитесь в Германии?
— Мы потом обсудим частности. Могу сказать что, необходимо удалить червеобразный отросток. Без операции не обойтись. Расклад такой, вырежем — шанс есть, не будем трогать, погибнет.
— Любой шанс, любой, — от двери раздался крик брата, — что хотите делайте. И так- не жить, и так.
— Как? Какой отросток? Французская школа указывает на ведущую роль слепой кишки при этом заболевании. Никто не удаляет ее, — доктор сверлил меня глазами, — у нас это верная смерть.
Я повернулся к Дмитрию Семеновичу:
— К сожалению, возможности помочь нет. Простите.
Я встал и прошел к двери. Преподаватели говорили, что фельдшер, хоть и не обязан в современных условиях, но должен уметь сделать простейшую операцию. Много раз я присутствовал и ассистировал друзьям на операциях, но сам аппендицит удалял один раз в жизни. Когда остался самый трезвый на вечеринке в районной больнице на Новый Год. И то, под присмотром хирурга и его плотным руководством. Потом за это выпили еще. И давно дело было.
— Андрей, если есть хоть малейшая надежда, — из-за спины полицмейстера выглянула красивая темноволосая женщина, — умоляю вас, не откажите. У нас трое детей.
Я повернулся назад:
— Я не мастер операций, да и условий нет никаких. Но и другой возможности тоже нет. Если вы дадите согласие и ваши родственники, то я попробую.
— Юноша, вы можете попасть в очень плохую историю, и ваша карьера закончится, не начавшись, — тихо сказал доктор.
— Согласен, Сергей Павлович. Можно так все оставить. Но я буду делать. Поможете?
— Помогу, — кивнул он.
— Иннокентий Семенович?
— Умаляю, не тяните. Уж лучше сразу, чем два дня еще.
— Тогда слушай мою команду, — набычился я в дверь, — нужен скальпель, острый, зажимы, какие есть. Игла и нити шелковые. Очень много кипяченой воды. Ставьте кипятиться воду и в ней прокипятите инструменты и нити. Около часа. Чистые простыни штук десять и пеленок штук пятнадцать проглаживаем раскаленным утюгом. Сожжете, ничего страшного.
— Зачем? — подал голос доктор.
— Надо так, — буркнул я в его сторону, — затем готовим место для операции. Нужен стол и хорошее освещение. Также нужен спирт. Много.
Был случай, врач сам себе вырезал аппендикс. Но то же наш человек. Мне нужен наркоз. Хлороформа еще нет. Эфир есть.
— Сергей Павлович, есть эфир этиловый? Он же серный.
— Здесь вряд ли вы его найдете. Я знаю о его свойствах уменьшать боль и применил бы, если бы имел.
Тогда только спирт. С точки зрения медицины он является истинным наркотиком. Потому что вызывает наркозный сон. Очень короткий период такого сна, плохо управляется, плохой выход, но все же это сон. Поэтому и наркотик. В отличии от конопли или амфетаминов, которые никакие не наркотики, а просто их внесли в перечень наркотических средств для контроля.
Я вышел в коридор. По комнатам и этажам громыхал голос Дмитрия Семеновича, человек пятнадцать носились в разных направлениях с ведрами, бочками, дровами, простынями. А я вспоминал, как это все делается. Если все упростить, то нужно разрезать живот в районе слепой кишки, то есть чуть выше гребня подвздошной кости, вытащить собственно кишку с аппендиксом, перевязать его ниткой, отрезать, зашить. Или зашивать не надо? Так вправить? Ааа! Ладно, потом надо зашить разрез послойно. Брюшину, мышцы и кожу. Дренаж вставлять? И если вставлять, то что? Резины еще нет. Значит, не вставлять. Не лапаротомия. И ушью наглухо. А там будь что будет. А помрет? И так помрет. Спокойно Маша, я Дубровский.
Домна сидит внизу, обложившись мешками. И ей, похоже, весело.
— Тетя Домна, нет ли с собой чего против боли? Может, заварим травки?
— Есть, как не быть. Не для продажи только.
Она достала маленький мешочек. В нем серые катышки и комочки.
— Вот, очень помогает. Маковая роса застывшая.
— Опий сырец? Неожиданно. Хотя как раз пригодится. Сделаем опийную настойку.
Я взял мешочек и пошел к доктору.
— Сможете организовать приготовление опийной настойки? Надо прокипятить в спирту на водяной бане часик и остудить. Его и будем использовать для обезболивания.