— Молодой человек. Я об этом задумался ещё школьником. Ваших родителей ещё на свете не было, а я уже резал по дереву. На чём и погорел. Не хочу остаток жизни провести за решёткой. Вам шах.
— Знаете, почему вы погорели? Потому что связались с подонками общества. Свои же наверняка и сдали. Я не такой. Мои клиенты — воры и взяточники. Они не пойдут жаловаться в милицию на то, что их нажитые нечестным трудом капиталы украдены. Всё продумано.
— Полагаете, им не хватит наглости?
— Наглости может и хватит. Но я наглее, поэтому каждое своё дело обставляю так, чтобы обстоятельства не сложились в их пользу. Хотите, я накажу этого генерала, в рабстве у которого вы отбывали свой срок?
— Да вы что! Баркачёва не троньте. Он меня избавил от участи много худшей. Занимайтесь своими клиентами.
— Мои клиенты и есть нечистые на руку должностные лица, подобные вашему Баркачёву. Простых обывателей я не трогаю. Вам шах и мат.
— Лихо! Не представляю, как вы это делаете, но мне нравится ход ваших мыслей. Я согласен. Но это не будет дёшево.
— Заплачу, сколько скажете.
— Хорошо.
— Сколько вам потребуется времени?
— Скоро только кошки родятся. Забегайте. Как приду с клетчатой шляпой, значит готово. До того не маячьте вблизи.
— Ещё просьба. Вы, говорят, красивые шкатулки режете. Продайте одну? Нужен подарок солидной даме.
— Это можно. Завтра принесу. Глянете, если понравится, отдам за символическую сумму.
— Я видел вашу работу, так что согласен, не глядя.
— А всё-таки, как вам удалось выиграть? Занимаетесь шахматами?
— Занимаюсь? Нет, что вы. Так, развлекаюсь на досуге.
В телефоне. Я играл в телефоне и смотрел записи знаменитых партий. А память у меня хорошая.
Я поблагодарил от души за игру, и отправился обедать в то уличное кафе, где в прошлый раз встретил Николаича. Надо его навестить, узнать, как там наш барсучонок. Или сгонять до Малиновского? Аж пятки чешутся, как хочется на него посмотреть.
И я бы наверное успел и туда и туда, если бы за столиком меня не окликнули.
Я сперва и не понял, что это мне. Ну зовут какого-то Егора, мне-то что. Но когда плеча коснулась чья-то рука, и зов повторился, пришлось обернуться.
— Обознались, гражданин. Я не Егор.
— Волох, да ты чего? Это же я, Генка Панин. Сосед твой. Ну вы гляньте на него! Его с работы обыскались, участковый приходил, матери телеграмму отбили, на уши всех подняли, а он ещё морду воротит. Ты где пропадал-то?
Глава 14
Конечно, я думал о прошлом своего тела. Откуда-то же оно взялось в том вытрезвителе. С первого дня чутьё кричало, что моё молодое тело, радующее меня отменным здоровьем, ещё преподнесёт сюрприз. Вот и он. Сейчас поглядим, к добру ли, к худу.
— Садись, Гена, в ногах правды нет.
Гена, мужичок неопределённого возраста в засаленном пиджаке и протёртых на заднице брюках, повесил авоську со стеклотарой на спинку стула и приземлился, настороженно глядя на меня. Генина небритая физиономия выражала неподдельный интерес.
— По пиву? — спросил я.
— А, давай, — махнул он рукой. Я взял две кружки пенного, и вернулся за столик.
— Так что с тобой приключилось? — спросил он, отпивая и стирая пену с усов.
— Понятия не имею, — честно признался я. — А что со мной приключилось? Расскажи, что знаешь, а то я не в курсе.
— Ты что, в запое, что ли?
— Говорю тебе, ничего не помню. Пришёл в себя в вытрезвителе неделю назад, кто я, откуда, ничего не помню.
— Ну ты даёшь, парень, — цокнул он языком. — А жил-то это время где?
— Мир не без добрых людей. Ну ты рассказывай, как там без меня, кто чего говорит?
— Да чёрт его знает. Неделю назад это было, что ли. В общем, накануне первого мая ты вроде с работы не вернулся. А потом приходила женщина. Сказала, из редакции, тебя искала, вроде ты и на работе не появился. Потом ещё Андрюха-участковый приходил, опрашивал жильцов, кто и когда тебя в последний раз видел. Я и сказал, что трёшку у тебя занял до получки, аккурат в тот день. Выходит, я тебя последним и видел дома. Ты ещё такой весёлый был, при деньгах, трёшку дал и сказал, что скоро прославишься, в Москву уедешь. Андрюха про Ирину ещё спросил, ну, мать твою, значит, известить хотел. А я её адрес и не знаю. Что в Москве, так то все знают, а адрес бабоньки ему нашли. Ну, телеграмму, значит, он отбил и просил любые новости сразу ему сообщать. И ушёл. Степанида к нему ходила, спрашивала, нет ли вестей, и нам рассказывала, что удалось узнать. На работе ты последний раз был двадцать девятого. Уехал вроде как по текущему заданию, собирать материал и опосля того пропал. Обзвонили больницы, морги. Никого похожего по описанию не поступало.