В фотоархиве спецслужб, с которым Мартина познакомили в замке Форбса, он состоял в так называемом «первом списке». Юсуф Ибрагим был невысок ростом и кряжист. Парализованная левая рука свисала вдоль тела безжизненной плетью. Когда-то он дрался с русскими в Афганистане, и там ему в руку попало несколько осколков шрапнели. Ибрагим отказался от ампутации, сохранив «мёртвую» руку.
Ходили слухи, что он погиб при воздушном налёте, но сообщения не подтвердились. Его подлечили в пещерном госпитале, а потом переправили в Пакистан, где и поставили на ноги. После ухода русских из Афганистана Юсуф Ибрагим исчез.
Снова человек с сухой рукой появился в 2003-м, когда войска коалиции вторглись в Ирак. До этого, как выяснилось, он провёл несколько лет в качестве начальника службы безопасности одного из тренировочных лагерей «Аль-Каиды».
Для Майка Мартина наступил едва ли не самый ответственный момент: Ибрагим Юсуф мог знать Измат Хана. Но взгляд пустых чёрных глаз лишь равнодушно скользнул по нему.
Двадцать лет этот человек занимался только тем, что убивал и убивал. Ему нравилось убивать. В Ираке, будучи помощником Мусаба Аль-Заркауи, он демонстративно, перед камерой рубил людям головы. И это ему тоже нравилось. Нравилось слышать мольбы и крики жертв. Мартин посмотрел в чёрные бесстрастные глаза маньяка и поклонился в знак приветствия. Мир тебе, Юсуф Ибрагим, палач Кербелы.
Глава 14
Бывшая «Звезда Явы» покинула стоянку в филиппинских джунглях через двенадцать часов после затопления «Графини Ричмондской». Она пересекла залив Моро и, войдя в море Сулавеси, повернула на юго-запад, чтобы лечь на курс грузовоза через Макасарский пролив.
У штурвала стоял рулевой-индонезиец, но рядом с ним были мальчишка-пакистанец и Афганец, учившиеся держать судно на маршруте. Ученики, конечно, этого не знали, но в последние годы контртеррористические ведомства многих стран столкнулись со странным явлением: пираты захватывали торговое судно, запирали экипаж в трюме, кружили несколько часов по морю и уходили.
Объяснялось все просто. Как воздушные террористы, захватившие пассажирские авиалайнеры 11 сентября, постигали азы пилотской профессии в лётных школах США, так и морские террористы Юго-Восточной Азии обучались управлению большими судами, захватывая их в море. Индонезиец, стоявший у штурвала двойника «Графини Ричмондской», был одним из них.
Работавший в машинном отделении инженер служил когда-то на торговом корабле, попавшем годом раньше в руки головорезов Абу Сайяфа. Поставленный перед выбором: умереть или сменить хозяина, он присоединился к бандитам.
Третий индонезиец освоил профессию радиооператора, работая в офисе крупного торгового порта на Северном Борнео. Там же, посещая мечеть, он попал под влияние экстремиста-имама, вступил в ряды «Джемаа-Ислами» и позднее участвовал в закладке бомбы в одной из дискотек на Бали.
Из восьми членов экипажа только троим требовались специальные технические познания. Задача араба-химика сводилась к тому, чтобы в нужный момент взорвать груз взрывчатки; Сулейману нужно было всего лишь заснять катастрофу, чтобы её увидел весь мир; обязанности мальчишки-пакистанца состояли в том, чтобы при необходимости сымитировать британский акцент капитана Маккендрика; Афганцу полагалось подменять штурмана-рулевого на протяжении долгого путешествия к неизбежному.
К концу марта весна даже не подступила к Каскадным горам. Морозы не ослабевали, и лес по-прежнему стоял в снегу за стенами Хижины.
Внутри было уютно и тепло. Главным врагом, несмотря на включённый день и ночь телевизор, фильмы, музыку и настольные игры, оставалась скука. Как и смотрители маяков, охранники Хижины изнывали от безделья, и шестимесячный срок стал для них величайшим испытанием на способность переносить одиночество и самодостаточность.
И всё же они могли по крайней мере надевать лыжи или снегоступы и бродить по лесу, поддерживая себя в физической форме и отрываясь на час-другой от однообразного движения по кругу спальня — столовая — комната отдыха. Заключённый же испытывал куда более сильный стресс.
В Гуантанамо Измат Хан слышал объявленный председателем военного суда приговор и не сомневался, что в афганской тюрьме задержится не больше чем на год. Однако вместо Афганистана его привезли в лесную глушь на краю света. Новое заключение вместо свободы? Сдерживать клокочущий внутри гнев становилось с каждым днём все труднее.