- Да, ее впрочем вернут из сервиса только через полмесяца.
- У вас есть квартира в Москве или прописка хотя бы?
- Нет, - слишком скромно ответил Николай Германович, - Но возможно что появится.
- А ещё хоть где-нибудь есть недвижимость?
- Нет, грешен, не разжился, - Германович, становился менее уверенным в себе, - Но зато есть связи с бизнесменами, которые импортируют мебель из Германии, Италии и некоторых других государств.. Поэтому смогу модернизировать вам обстановку в дизайнерскую.
- А получится у вас в Швейцарию, во Флоренцию свозить?
- Настя, хорошо бы у тебя получалось с скромностью, - заметила Александра Михайловна.
За потолком раздался лёгкий хлопок, Германович объяснил это лопнувшими воздушным шаром. После чего уже не скупился на обещания.
- В Европу кажется съездим, все возможности напрягу ради великой цели...
Тут Анастасия увидела старинную керамическую чашу. Над ней поднялся серебристый, лакированный дым. Он накрыл собою комнату. Настя моргает, ничего не видно.
Бутылка с шампанским кажется сама собой шагала ближе к центру стола, Зенисова поняла, что она не мешает, но все равно пора. Дверь в её комнату странно шевелилась сама собой, будто салютуя хозяйке. По квартире имели обыкновение ходить сквозняки, особенно в холодный период года, а в Москве он довольно емкий, обширный и содержательный.
Книга страшилок в дымчатом переплете была многозначительно раскрыта на первой странице, кажется такого не было, наверное ветер или запамятовала. "Виолетта купила на рынке на летнем отдыхе недорогие и выразительные красные наушники. Слушала она их много-много, и долго. Как то раз она не смогла их вытащить из левого уха, тянулся метр за метром только раньше короткий провод. Когда же наконец удалось, её стал беспокоить постоянный шум в ушах" Зенисова потом ещё долго смотрела в окно, в сумерки, то думая о будущем, то гоня прочь все мысли. Кто-то позвонил, Александра стала даже разговаривать, сквозь стену раздался шум лифта. Из ее личной красноватой магнитолы раздался шум, потом помехи. Настя подходит ближе, шум становится громче. Она выключена, не то что музыка, даже из розетки.
"Золотой самовар и умножение семейного бюджета"
Вечер обещал Аремову после всего важного, общение с компьютером, а после тихий семейный вечер, в огромном зале где свет струился из рельефов потолка, а пар из самовара привезённого из экскурсии по деревням, из самовара шло тепло. На гладкой доске, у которой стоял Анатолий Евгеньевич лихорадочно скакали диаграммы и стрелки. Все графики неизменно шли вверх. Это не высшая математика для поступающих, это наша основа - наш семейный бюджет. Который мы путем хитрости и предприимчивости увеличим. И досрочная выплата ипотеки это только начало... И ничего что все началось в пятницу 13. Строились планы, пыхтел камин, заявлялись купленная коммерческая недвижимость под лавки, автоматы и другие объекты в супермаркетах.
- А тебе не показалось , этот Бюрсен он как стеклянный-нереальный, от него холодит, как от йети? - спросила Виолетта супруга.
- Будто оборотень, - добавил Алексей.
- У каждого наверное особенности есть, - непонятно разъяснил тот.
Все замечтались, Анатолий смачно набирал ложкой импортный конфитюр из апельсинов. И с удивлением обнаружил, что семейная компания, которая его делала работает уже 150 лет И на его примере заметил, что если в 19 веке получалось разбогатеть, не исчезнуть в истории, а радовать в будущем своих потомков и покупателей, то тем больше перспектив в веке 21. По ТВ, который до этого мало кто замечал, был репортаж из Европы и некто в экране заметил, будто участвуя в разговоре, про то как деньги дают независимость.
- На самом же деле они пробуждают ещё и интерес к жизни даже если его не было. А уж если он и без этого есть, то все будет комильфо, - озорно заметила Виолетта Сергеевна.
- С потолка опять что-то постукивает, - напомнил Аремов.
- Я посмотрю, когда будет возможность, когда " освобожусь" от джема из шиповника и планы, - вальяжно ответил Анатолий Евгеньевич.
- Смотри не стань "хранителем несбывшихся обещаний" - пообещала Виолетта Сергеевна.
"Вечер у Игнатьева"
На кухне ещё жарили рыбу - скумбрию, уже распечатали заслуженную рабочим днём банку консервов. Игнатьев же изучал приевшиеся огни серо-коричневого дома сквозь расслаивающуюся штору. В ней были свои преимущества она была закрыта и через нее было все заметно. Ещё в компании был массивный стол и старый светильник, учебник о существовании которого он уже забыл, аксиомы по геометрии которых и не запоминал, и не решённые примеры. Все это окружало его, но не вдохновляло.