В “клубе”, прячась от солнца располагались несколько мужчин, которые составляли некий совет уважаемых людей. В деревнях работой на соседних небольших полях, живностью, стиркой, приготовлениям пищи занимались исключительно женщины. Мелкими строительными работами, лепкой кирпичей, поездками в город и починкой мопедов или простеньких китайских мотоциклов - основного средства передвижения местного населения на длинные расстояния - занимались подростки лет с 10 до 14.
Дальше большинство либо нанималось разнорабочими в добывающие и геологические компании подобные нашей, которыми был богат регион, либо уходили на кустарные промыслы золота в другие деревни. Или уезжало искать счастья в города. А те, кто возвращались не найдя своего счастья, занимались в основном бездельем чинно проводя время за разговорами и в постоянной полудреме.
Как то раз, возвращались в Конакри, два раза пробило колесо на трассе. Запаска была одна и мы уже поздно вечером остановились в небольшой придорожной деревушке. Постоянная проблема пробитых покрышек - часть жизни на трассах в Африке, и поэтому небольших кустарных мастерских в каждой придорожной деревушке было несколько. Вот у такой мы и остановились. Весь процесс латания покрышки нам делал пацан лет 12. Сноровисто помог нам снять колесо, разбортировал покрышку, нашел пробоину, вулканизировал, бортиорвал и порывался помочь нам поставить колесо на место. Его, по всей видимости, старший брат лет 16-18 лениво наблюдал за всем процессом развалившись на кривоватом пластиковом стуле. На мой вопрос - “пацану помочь не хочешь” беззлобно улыбнулся - “я свое уже отработал”.
Старейшина принимал нас как раз в этом сельском клубе. Он не говорил по французски, только на маленке. Был очень преклонного возраста. Но глаза смотрели живенько и с хитрецой.
Разговор вышел долгий. Тем более говорили через коллективного переводчика - его окружение из таких же, или близких по возрасту уважаемых. С длинными отступлениями и перескакиваем с темы на тему. В конечном итоге его главная мысль - простите и дайте шанс непутевому сыну была озвучена. Поломавшись для приличия, я согласился дать еще один шанс.
Потом выгрузили подарки. Негласная традиция общения с местными деревнями обязывает к вручению подарков (риса, лука, консервов из нашего багажника) после официальной части. Все знают, что грамотные белые без подарков не приезжают. Но правильные белые их дарят старейшине в самом конце разговора. Все удивляются и благодарят. Приезжайте еще. Приглашают остаться переночевать. Ночью лучше не ездить. Но безопасно. Хотя опять же колдун, и ночь его.
Этого колдуна они упомянули в разговоре несколько раз. Нехотя. Пришел с юга. Больше всех возмущался местный марабу. Но то-ли коллективный перевод был плох, то-ли белым не особенно нужно было знать о нем. В детали не вдавались, но волнение, когда о колдуне говорили - было ощутимым.
Возвращались в 10 ом часу вечера. Дорога знакомая. Ехали не спеша.
— Командир (с подачи Коли так называют меня уже все на базе). А что за колдун? Марабу которые?
— Не думаю. Марабу это что-то вроде ясновидещего, целителя и духовного наставника в одном лице. Исламские суффии пришедшие в Западную Африку нести слово бога Авраама и строить мечети. Но с местным колоритом их последователи стали совмещать духовные наставления, целительство, намоленые амулеты, снадобья на все случаи жизни. Колдуны, шаманы - это дальше на юг. Бенин, Того, Нигерия.
— Понятно, но колдуна этого они как побаиваются вроде. Или показалось?
— Да вот мне тоже так показалось.
Подъезжая к базе мы сначала увидели зарево пожара. Услышали звуки выстрелов. А потом почувствовали этот запах.
8 июня 202.. года
22:46 GMT
База георазведки “Снегирь-2” в провинции Сигри, Гвинея.
Расстреляв вторую обойму, я все же добрался до своего жилого контейнера. Сгреб максимальное количество патронов в рюкзак. Кое-как промыл антисептиком и заклеил пластырем укус на руке. Руки дрожат. В голове, где-то глубоко в затылке постоянный шум - как тяжелый шепот сотен голосов.
Мне приходилось несколько раз стрелять в людей. Военный советник не всегда только в тренировочных лагерях работает. Но сегодня ночью я сбился со счета сколько двухсотых или трехсотых я оставил на территории базы. С дюжину точно.
Зашуршало радио в телефоне.
— Команидр ты где? Мы в столовой, все кто собрались. Вроде из зверей никого не осталось. Давай сюда. Только смотри, аккуратно.
— Сейчас буду. Скажи нашим, чтоб не подстрелили. Отбой.
Открыл дверь, внимательно посмотрел по сторонам, прислушался. Тихо. Достал глок. В быстром темпе отправился в сторону столовой. Подходя, свистнул пару раз. Крикнул: “Свой, не стрелять!”