— Так, смотрю, дело скоро до свадьбы дойдет.
— И ты о том же? Все, конец связи!
— Конец!
Отключив телефон, Власов вышел из квартиры, спустился по лестнице, лифтом пользоваться не стал, всего четвертый этаж, прошел к супермаркету, который был метрах в ста от его двухподъездной девятиэтажки. Купил литр водки, нарезку в целлофане, пельмени, сигареты, несколько банок пива. А когда вышел на улицу, телефон вновь разразился трелью вызова.
— Да что ты поделаешь! Сотовый с ума сегодня сошел! — проворчал он, но на этот раз не забыл посмотреть на экран. Там светилось имя — Надя. — Да, дорогая?
— И где мы?
— Дома.
— И это в спальне работает грузовик?
Действительно рядом с Максимом стоял «ЗИЛ», водитель которого побежал в супермаркет.
— Это из окна слышно.
— Власов, может, хватит меня обманывать?
— Да в магазин я вышел.
— За водкой?
— Не только, и за пивом, и за сигаретами, и за закуской.
— Ты понимаешь, что реально превращаешься в алкоголика, если уже один пить намереваешься?
— А я не один, ко мне едет Юрик Осипенко.
— Еще один неприкаянный. И зачем вас увольняют из армии?
— Вот этот вопрос тебе надо президенту задать. Хотя он в принципе ни при чем.
— Значит, бухать с Юрой будете? — вздохнула Надя.
— Да.
— А как же его работа?
— Он просил за меня, начальник отказал, тогда Юра, следуя законам боевого братства, уволился сам.
— Вы придурки! Оба!
— Давай условимся, дорогая, ты этого не говорила, я не слышал. На меня нападать можешь сколько угодно, а вот на моих друзей — нет. Понятно объяснил?
— Да пошел ты вместе со своими друзьями! — сорвалась Надежда.
— Вот и поговорили.
— А что? Вполне мило, без мордобоя. Хорошая вещь сотовый телефон, можно без контакта сделать больно.
— Ладно, Надь. Вечером поговорим.
— Нет. Я сегодня не приеду.
— Почему?
— Догадайся с трех раз.
— А чего с трех, — усмехнулся Власов, — и с одного понятно, ты не желаешь видеть мою пьяную рожу, холеная морда твоего босса в любом виде куда приятней, — и отключил телефон.
Вернувшись домой, еще раз посмотрел на себя в зеркало и прошел в ванную. Побрился, принял душ, побрызгался дорогой туалетной водой, надел новые джинсы, майку. Даже нижнее белье сменил. Бывшее в употреблении забросил в стиральную машинку. Вернется Надежда, простирнет, а не придет, сам постирает.
Расставив на кухонном столе пойло и закуску, Максим выставил пепельницу и, прикурив сигарету, открыл форточку, пуская ровные кольца дыма к потолку.
Раздался звонок в прихожей.
Максим прошел туда, не глядя в «глазок», открыл дверь.
На пороге с пакетом в руках стоял в недалеком прошлом его боевой товарищ и подчиненный старший лейтенант запаса, Осипенко Юрий Олегович.
— Привет, Макс, вот и я!
— Заходи. Чего в пакете?
— Как чего. Литруха водки, сардельки, хлеб. Все, что надо, чтобы отметить очередное увольнение с очередной работы. На этот раз по собственному желанию. Знаешь, я даже представить не мог, как это клево увольняться по собственному желанию. Не по сокращению, не по воле чинуш, а самому. Написал бумажку, бросил секретутке, получил бабки и свободен!
— Ты вообще-то молодчик, ничего не скажешь, был один безработный, стало двое, — покачал головой Власов.
— Да ну его на хрен, этого абрикоса Рината, шел бы он куда подальше со своей мойкой и заправкой. Сам-то что ни на есть чмо галимое, а порядки устанавливает. Мы таких, как он, без боя брали, а этот прижился в городе, оборзел вконец.
— И как тебя рассчитали?
— Очень просто. Сказал главбуху, не выдаст деньги, и ему, и Ринату фейс отрихтую, причем главбуху прямо сейчас и серьезно.
— Ты неисправим, Осип! — рассмеялся Власов.
— Какой есть. А ты не такой?
— Все мы одной крови.
— Вот это верно. Чего в прихожей держишь? Или Наденька вернулась?
— Один я, проходи. А водку зря купил, я взял литруху.
— А ты разве не слышал, что водки много не бывает?
— Я слышал, женщин некрасивых не бывает, бывает мало водки.
— Один хрен.
Осипенко глянул на стол:
— А что, очень даже прилично, — произнес он и сунул пакет Власову: — Держи, хлеб в хлебницу, сардельки в холодильник, тебе на ужин, водку на стол.
— А с чего ты командуешь, Юра?
Офицеры обращались друг к другу то по имени, Максим и Юрий, то по прозвищам, которые часто служили и позывными, — Влас и Осип.
— Да брось ты, Влас, не на службе. Наливай лучше.
Власов достал стаканы — из рюмок офицеры не пили, по крайней мере в своей компании. Налил по полному стакану, опустошив одну бутылку.