И опять в большой, безалаберно обставленной комнате-студии никого не было. И так же, как тогда, когда Макаров появился здесь в первый раз, была приоткрыта дверь на лестничную площадку и по-прежнему висел там, где Алексей его оставил, уходя, на дверной ручке, подвешенный на длинную цепочку, — ключ от туалетной комнаты. Увидев его на месте, Алексей испытал чувство облегчения и почти окончательно уверился в успехе предпринятой им затеи.
Подхватив ключ с дверной ручки, он весе-до крутанул его, наматывая цепочку на указательный палец, потом повторил вращение в обратном направлении, снова тем же быстрым движением закрутил цепь по часовой стрелке, так что ключ с самого длинного радиуса вращения перешёл на самый короткий и затем оказался зажатым между указательным и большим пальцами правой руки. Совершая эти незамысловатые манипуляции с ключом, Алексей как раз успел пересечь большую комнату-студию и зажатым между пальцами ключом дважды уверенно стукнул в запертую дверь, за которой должен был теперь, по его расчётам, находиться пляжный фотограф.
Через несколько секунд за дверью послышался шорох, потом быстрые лёгкие шаги и, наконец, звук поворачиваемого в замке ключа
Бледное лицо выглянувшего из кромешной темноты за дверью («Значит, все-таки лаборатория», — подумал Макаров) фотографа выглядело весьма удивлённым.
— Чего… — начал он, несмотря на удивление, практически без паузы, необходимой для обдумывания неожиданного явления, но Макаров не собирался отдавать должное его крепким нервам и перебил.
— Прости, дружище, — сказал он, беспечно улыбаясь, — ты как в воду глядел, когда предупреждал, — я и правда забыл вернуть тебе ключ. Представляешь, прихожу в гостиницу и тут только задумался, что это за ключ я верчу на пальце?.. — Макаров добродушно посмотрел в маленькие темно-карие глаза-буравчики, понять выражение которых по-прежнему было совершенно невозможно. — В общем, освежился и все из головы долой, извини. Утащил нечаянно…
— И дверь не запер, — ровным тоном под сказал фотограф.
— Да-да, братишка, конечно, — охотно со гласился Макаров, — а как же иначе: если бы я её запер, то и ключ бы не унёс с собой, а так, видишь… — он, рассмеявшись, крутанул цепочку от ключа вокруг пальца.
— Ладно, — спокойно и холодно сказал фотограф, — забудь. Давай ключ, — он протянул Алексею вытащенную из кармана правую руку в резиновой жёлтой перчатке, — запер?
Внезапно Макаровым овладело странное чувство: фотограф разговаривал с ним тем же высокомерно-пренебрежительным тоном, каким недавно говорил с таможенником, знакомым Паулы. Он словно знал себе цену, других же, окружающих его людей (может быть, не всех, но Алексея с некоторого момента — точно) оценивал гораздо ниже. Над этим стоило подумать. Впрочем, в данном случае Макарова устраивало, что его не принимают всерьёз.
— Что? — переспросил он.
— Я говорю, теперь-то дверь запер?.. — уточнил парень.
— Ах, это… Нет, забыл. Точно забыл, сейчас схожу… — Алексей сделал вид, что собирается повернуться, продолжая исполнять избранную сначала роль безалаберного простака.
— Не стоит, я сам закрою, позже, — нетерпеливо остановил его фотограф, все ещё держа открытой кисть правой руки в ожидании ключа.
Отмотав цепочку обратно, Макаров передал ему ключ и сказал:
— Я хотел бы ещё кое о чем тебя спросить, если можно… — Парень кивнул, повернулся, закрыл дверь, ведущую в лабораторию, и, слегка приподняв вверх подбородок (Макаров уже заметил, что это его любимое положение головы), молча, как бы немного свысока, хотя и был ниже ростом, уставился на Алексея своими непроницаемыми глазами. — …Да, я хотел спросить, — продолжил Макаров, — помнишь, мы с тобой вчера разговаривали, на пляже?.. — Фотограф никак не отреагировал на его слова, глаза за толстыми стёклами очков оставались совершенно безразличными. — Ты должен помнить… — пытаясь расшевелить его, заметить хоть какую-то реакцию на свои слова, повторил Алексей.
— Какая разница, давай покороче, — сухо перебил его пляжный фотограф. Но Макаров не хотел говорить покороче. Ему обязательно хотелось проверить свою догадку и, кроме того, подготовить основу для следующего визита в фотомастерскую. Поэтому он все так же упорно начинал «танцевать от печки».
— Да, — сказал он, не обращая внимания на замечание очкарика, — значит, тогда напомню: когда мы вчера… нет, — он посмотрел на часы и увидел, что они показывают половину третьего ночи, — все-таки позавчера… Когда мы позавчера виделись с тобой на пляже, ты обещал сфотографировать меня у воды вот в таком виде, — Алексей быстро отошёл от двери, возле которой стоял фотограф, и двинулся вдоль стены, разглядывая на ходу множество висевших на ней снимков. — Вот, — воскликнул он, добравшись до серии кадров, сделанных на пляже, и собираясь найти знакомый, с выходящей из воды в сонме блестящих на солнце брызг женщиной, но внезапно наткнулся на не замеченный в прошлый раз снимок Элины, — вот такой, — быстро скорректировал своё указывающее движение рукой Алексей и ткнул пальцем в него. Фотограф отошёл от двери и не спеша приблизился к нему.