- Оставайтесь у нас, - говорил ему Федя. - Помещения на всех хватит. Тетка моя мечтает даже дачников завести, да они мало сюда ездят. От станции далеко. А так тут настоящий курорт, горный воздух, речка...
- Вижу. Место что надо, - согласился Агафон.
- Сейчас-то что: голым-голо. Вот посмотришь, как тут все расцветет! Видел когда-нибудь, как цветет степь, все косогоры тоже сплошь покрываются цветами, а запах какой!
- Видел, в кино... - улыбнулся Агафон.
Он уже успел обратить внимание, когда разгружали машину, что народ, собравшийся посмотреть на привезенные для сельмага товары, здесь по-особому свежий и красивый. Когда Агафон вошел в дом Соколовых, они только что закончили обедать и выходили из столовой. Здороваясь, мимо него прошли высокий молодой темноволосый парень с чистым продолговатым лицом, белоликая женщина, напоминавшая статной фигурой и агатовыми глазами Зинаиду, и похожая на сдобную булку девица, еще полубарышня, с пышными и, наверное, мягкими, как лен, волосами. Неловко посторонившись, давая им пройти, Агафон остановился за дверью и услышал доносившийся из горницы громкий разговор двух мужчин. Прислушиваясь, невольно ловил каждое слово:
- Ты, Мартьян, гордец неуживчивый. Самое главное, нет у вас детей. Были бы ребятишки, и теща твоя переродилась бы. Внуки - это великое дело. Потому ты, как пришлый человек, не чувствуешь своего корня. А раз корней нет, то растение не приживается...
- Да ты, Миша, оказывается, философ, - раздался мягкий звучный голос мужчины.
- Не смейся. Все знают, что ты вагон книг перечитал, изобретательством занимаешься, наукой... Оттого и жена жалуется, что ты ночами не спишь с нею, а книжки читаешь. Ты не хозяин в доме, а постоялец какой-то! Нельзя же так!
"Ого!" - подумал Агафон.
В это время против него остановилась пухленькая девица, посматривая на гостя круглыми серыми глазками, спросила:
- Вы из Москвы, да?
- Да, - пристально рассматривая эту коротышку, ответил Агафон, не переставая прислушиваться к заинтересовавшему его разговору двух мужчин.
- Из института убежали, да? Ой как интересно! - бесцеремонно, по-детски хватая его за руки, восторженно лепетала коротышка.
- А откуда это все вам известно, леди? - шутливо и в то же время смущенно спросил Агафон.
- Папка по телефону с городом говорил, а я все слышала...
- Нехорошо подслушивать, - укорил он ее.
- А я не подслушивала, я уроки делала... У меня задачка не сходилась.
Она быстро, скороговоркой начала объяснять, почему у нее не сходилась задачка. Агафону же в это время лезли в уши слова спорщиков.
- Я ж, как ты знаешь, простой хлебороб, практик, - говорил Соколов. Врос в нашу землю с корнями, потому у меня и крепкая семья. А семью надо не только создать, но и, как штурвал, хватко держать в руках. Ты сам видел, как овдовевшей Глаше трудно было. А я сумел подойти к ней, посадил на машину, научил агрегатом управлять. В труде-то и беда легче переносится. А теперь, возьми ее, лучший штурвальный на всю область. И в семье живет вместо сестры, как родная. По правде сказать, женщина она редкая. Другой раз думаю и не понимаю, как это она четыре года без мужа и словно красная девица...
- А вдруг замуж выйдет? - спросил все тот же приятный и звучный голос.
- Суперечить не стану. Даже приданое справим и комнату выделим. Об чем разговор! Мы работаем одной семьей.
- Миша, там же тебя человек ждет, - послышался женский голос.
- Да зови его сюда. А то мы тут разговорились...
Поблагодарив словоохотливую девицу за приятное знакомство, Агафон вошел в горницу и назвал себя.
- А я руки не подаю, - смущенно пряча ладони в чистое полотенце, сказала женщина с теплыми, как и у той коротышки, серыми глазами. Видите, по хозяйству занимаюсь. Вы уж извините. Может, пообедать хотите?
- Да, да, мать, собери-ка на самом деле и покорми гостя. Человек с дальней дороги, - участливо проговорил светловолосый мужчина, очень похожий лицом на ушедшего парня. Агафон понял, что это и есть знаменитый комбайнер Соколов. Поблагодарив хозяев, от обеда отказался, заявив, что он уже накормлен и даже устроен на квартиру.
- А вы быстро, - улыбнулся Мартьян, наморщив надбровный шрам на правой стороне умного нервного лица. Одет он был в старый, поношенный китель и синие военные брюки, заправленные в хромовые сапоги.
- Мне ж звонили из райкома и говорили, что вы приедете, - потирая высокий белый лоб, сказал Соколов и тут же неожиданно спросил: - А вы с учета снялись?
Агафон показал открепительный талон и кандидатскую карточку.
- Вот и порядок, - проговорил Соколов. - Где б вы хотели работать?
- В бухгалтерии, - спокойно, как уже о давно решенном деле, заявил Агафон. - Если там, конечно, есть свободное место, - запинаясь, добавил он.
Лица обоих мужчин вытянулись.
- А мне сказал Антон Николаевич, что вы и шофером работали или даже механиком, - разочарованно проговорил Соколов.
- Я и в бухгалтерии работал, товарищ Соколов. А шофером у меня прав пока нет, - ответил Агафон и, словно желая оправдаться, прибавил: - Я решил заочно учиться в планово-экономическом институте, поэтому и хочу работать по своей специальности.
- А планирование и учет в наши дни вещи довольно серьезные, можно сказать, гвоздь экономики, - сказал Мартьян.
- Ну вот вам и защитник! - кивнул на него Соколов и согласился: - Что ж, направим вас к Яну Альфредовичу.
- К какому?! - Агафон едва не подпрыгнул на стуле.
- К нашему главбуху. Есть у нас такой финансовый бог и чудесный старикан. - Соколов встал, давая этим понять, что говорить пока не о чем.
- А как его фамилия, может, Хоцелиус? - с тревожной радостью в голосе спросил Агафон.
- Вы что, знакомы? - спросил Соколов.
- Еще бы! - обводя мужчин заблестевшими глазами, сказал Агафон, начиная верить тому, что его подсознательно влекло в эти края. Понимаете, товарищи, какое дело: Ян Альфредович - мой бывший учитель, продолжал он.
- Одно могу сказать, - вмешался Мартьян, - что у тебя прекрасный учитель.
- Так ты, выходит, сюда намеренно прикатил? - подмигнув Мартьяну, спросил Соколов, тоже переходя на "ты".
- Честное слово, не поэтому! - оправдывался Агафон. - Знал, что он работает где-то здесь, на Урале... Случайно увидел киноочерк о ваших козах...
- Рассказывай, - посмеивался Соколов. - У него такие, брат, две козочки... Одна агроном, другая зоотехник.
- Девушки что надо, - весело подтвердил Мартьян. - Идем вместе, я провожу. Если на рыбалку не укатил, застанешь дома.
- Рыбак Ян Альфредович первоклассный! Мы ведь жили на Волге, - не скрывая бурной радости, говорил Агафон. Он думал об этом человеке с сыновней нежностью.
Вот ведь куда впервые в жизни заехал от родной-то Волги, а и здесь нашлись свои люди.
ГЛАВА ПЯТАЯ
От Соколовых они вышли вместе с Мартьяном и медленно направились к дому Яна Альфредовича. День разгуливался. Солнце распахнуло облака и радостно осветило приютившуюся в горах Дрожжевку. В огородах уже копались бабы, выдергивая старые будыли подсолнухов и сваливая их в кучу. Пахло мятой, горным шалфеем и весенней прелью.
Агафон рассказывал Мартьяну, как он смотрел на вокзале кинофильм о племсовхозе и как понравился ему чудесный Уральский край.
- Есть такая лента, - подтвердил Мартьян. - Киношники специально приезжали козлов снимать. Там, кажется, в один из кадров угодили дочки Яна Альфредовича.
Он шел, заметно прихрамывая на правую ногу, иногда задерживался, сознательно выбирая место, куда поставить шаркающую по прошлогодней траве, непокорную ступню.
- Вы что, успели побывать на войне? - увидев хромоту Мартьяна, спросил Агафон.
- На Отечественной не успел по возрасту. Служил в Венгрии. Я был танкистом и участвовал в венгерских событиях, - кидая в лужу окурок, ответил Мартьян.
- А-а! - замедля шаги, протянул Агафон. - Значит, ранен?