– Моя жена нездорова, – перебил Арчи. – Оставьте ее в покое. Она не сознает, кто она такая. Я даже не уверен, что она меня узнал».
Из толпы зевак протиснулся Оскар Джонс, норовя поучаствовать в драме на первых ролях.
– Я просто хочу выразить вам, как я счастлив вас встретить!
– Благодарю, – отвечала она церемонно. – Позвольте представить вам моего брата!
Оскар пожал руку полковнику под залпы журналистских вопросов.
– Сейчас я не могу вам ответить, – сказал Арчи. – Моя жена больна. Ей нужен врач.
Макдауэлл проводил супругов наверх.
– Мы все-таки имеем право получить ответы на некоторые наши вопросы! – выкрикнул какой-то журналист, ухитрившийся подобраться вплотную к Арчи, невзирая на могучую руку Макдауэлла.
– Хорошо, – сказал Арчи и, найдя хозяина отеля, попросил у него разрешения провести в Красной гостиной пресс-конференцию.
– Разумеется, сэр. Она в вашем полном распоряжении.
Агата оглянулась на лестницу, растерянная и напуганная этим неистовым напором толпы, и тут увидела Уолли.
– Сегодня вы не переоделись к ужину, – грустно улыбнулась она.
– Нет, миссис Нил, – в тон ей ответил он. – В эти шарады нам с вами больше уж не играть.
– Шарады только начинаются, – бросила она и торопливо поднялась мимо него по ступенькам.
Арчи повернул было, чтобы последовать за ней, когда тоже увидел Уолли и узнал его.
– Добрый вечер, полковник Кристи, – задушевно приветствовал его журналист.
Арчи сделал вид, что не расслышал.
– Отведите нас наконец наверх! – нетерпеливо обратился он к Макдауэллу. – И скажите им, чтобы оставили нас в покое!
Дверь 182-го номера Арчи открыл Агатиным ключом.
– Я пойду к прессе, – объяснил он, – потом поговорим.
– Что мне делать, Арчи?
– Ложись, – сказал он, – отдохни. Главное, не пускай никого.
Он вернулся на лестницу, где нес свою вахту Макдауэлл.
– Мне нужно позвонить, – доверительно шепнул он. – Чтобы никто не слышал.
– Может, из кабинета хозяина?
– Неплохая мысль. А вы тем временем соберите все это стадо вместе!
– Вы уверены, полковник, что хотите с ними говорить?
– Лучше сразу пресечь дальнейшие спекуляции и всю эту чепуху.
Они спустились по лестнице и вышли в фойе. Хозяин отеля отделился от кучки репортеров, которым в этот момент как раз рассказывал во всех подробностях о жизни миссис Нил в Харрогете.
– Я могу вам чем-нибудь помочь, полковник-?
– Да. Я хотел бы воспользоваться вашим телефоном.
А кроме того, был бы вам признателен, если бы вы выделили для меня номер, желательно рядом с номером жены.
На одну ночь. Утром мы уезжаем в Лондон.
Хозяин отпер дверь своего кабинета.
– Прошу вас, полковник, пожалуйста. – Он указал рукой на аппарат, как будто без этого полковник бы его не нашел. – Чем еще могу вам быть полезен?
– Да, кстати, насколько мне известно, моя жена зарегистрировалась тут под именем Терезы Нил. Не хотелось бы, чтобы это стало достоянием гласности. Она, знаете ли, не вполне здорова и сама не сознавала, что делает.
– Прошу прощения, сэр, но, боюсь, уже слишком поздно. Мы уже сообщили об этом в прессу.
Арчи поднял трубку.
– Надеюсь, это прямой номер?
– Да, полковник.
– В таком случае я был бы признателен, если бы вы оставили меня тут одного.
Арчи набрал номер гостиницы «Валенсия» и попросил позвать Нэнси Нил.
– Арчи! – завопила в трубку Нэнси не своим голосом. – Случилось самое ужасное! Она хотела покончить с собой, и я включила ток!
– Послушай, Нэнси, – попытался перебить полковник, – я здесь, в Харрогете.
– Слава тебе господи! Где ты? Я тебе все время названиваю!
– Нэнси, тут Агата. Она все время тут была. Потеря памяти или что-то в этом духе… – До него наконец дошло услышанное. – Что ты сказала?
– Это была Агата, понимаешь? Она пыталась убить себя – в банях! В процедурной. Я вошла, а она за ширмой была и попросила меня включить ток. И я включила!! Арчи, но я же не знала, что это она! Она там что-то там с кнопками сделала, не знаю…
– Когда это произошло?
– Сегодня утром.
– Ты уверена, что это была она?
– Конечно! Этот американец вбежал и застал нас…
– Что за американец, Нэнси?
– Невысокий такой, симпатичный шатен. Он велел мне уходить как можно быстрее. Что нам делать, Арчи?
– О боже, – выдохнул он.
– Тебя кто-нибудь видел?
– Думаю, нет. Американец этот завернул ее в одеяло и увез на такси. Она была еле живая – ты слышишь?
– Слышу, милая. Скажи, ты кому-нибудь про это говорила?
– Да нет конечно.
– Не говори ни единой живой душе!
– Где ты? – заплакала она. – Мне без тебя так плохо!
– Слушай меня, Нэнси. Я знаю, что это за американец. Он журналист. Он наверняка уже отправил материал в печать. Немедленно уезжай из Харрогета. Бери такси и отправляйся в Лидс. Оттуда утренним поездом в Лондон.
Тетке своей ни слова. Городишко кишит репортерами, их я беру на себя.
– Я же могла ее убить!
– Милая моя, все ведь обошлось. А она просто не ведала, что творит. Поезжай домой, а я буду тебе звонить.
Мне очень нужна твоя поддержка.
– Пожалуйста, не оставляй меня!
– Не бойся, моя хорошая. Я сумею тебя защитить, – сказал он и осторожно положил трубку, с изумлением глядя на собственную трясущуюся руку. Ни разу в жизни, даже пролетая под огнем противника, не терял он самообладания. Надо как-то остановить этого чертова Стентона! Он набрал номер «Глоб инкуайерер», сказав, что ему необходимо переговорить с лордом Динтуортом и что дело не терпит отлагательств. Помощник редактора отдела новостей категорически отказался дать ему прямой номер шефа, и тогда Арчи попросил, чтобы сам лорд перезвонил ему, продиктовал номер отеля и положил трубку.
В Красную гостиную явилось больше дюжины репортеров. Хозяин распорядился развернуть кресла и диваны так, чтобы оттуда были видны три кресла, стоящие в ряд у стены. Уолли Стентон уселся в первый ряд импровизированного партера, непринужденно вытянув вперед ноги. Когда Арчи вошел и сел в кресло на авансцене между старшим инспектором Макдауэллом и хозяином отеля, то оказался точно напротив американца.
Макдауэлл, поднявшись, уведомил журналистов, что времени у полковника крайне мало, и попросил их быть покороче. В гостиную уже успели набиться и местные корреспонденты, и персонал отеля, так что обшитые дубом стены гостиной буквально трещали. Уолли явственно ощущал в воздухе будоражащий запах охоты.
Поднялся первый репортер.
– Полковник Кристи, когда мой коллега из «Дейли ньюс» обратился к вашей супруге «миссис Кристи», она ответила «да». В таком случае на каком основании вы утверждаете, будто у нее амнезия? Ведь она действительно ваша жена, не так ли?
– Да, эта леди, – ответил Кристи, – действительно моя жена, так что проблема установления ее личности вообще не стоит. Но она нездорова. Она не сознает, кто она и что делает. Она совершенно определенно страдает от амнезии, возможно, вследствие контузии – она сильно ударилась головой.
– Скажите, вполне ли корректно употреблять в этом случае медицинский термин «амнезия»?
– Из ее сознания выпало целых одиннадцать дней, – продолжал полковник, словно не слыша вопроса. – Она ничего не помнит, начиная с пятницы или субботы накануне ее приезда в Харрогет.
Тут вскочил другой газетчик:
– А не скажете ли, сэр…
– Так что я завтра же забираю ее в Лондон, чтобы показать там врачам и специалистам.
Арчи нервозно поглядывал на Уолли, а тот преспокойно курил, развалившись в кресле. Из заднего ряда поднялся корреспондент и зачитал из блокнота:
– «Подобный уход из дому является, как правило, подсознательной местью за нанесенную обиду или боль». Это мнение врача. Ваши комментарии, сэр?
– Полнейшая ерунда, – ответил Арчи.
– Вы хотите сказать, что слухи о вашей предстоящей женитьбе неосновательны?