Когда она вернулась к себе в номер, она не знала чем себя занять. Тони начинала чувствовать себя в ловушке. Ей надо будет искать какое-нибудь жилье. Отель ее уже достал.
Ее мысли снова вернулись к совершенно определенной молодой женщине. Она сердито вздохнула, думая, Господи, можно подумать, что я какая-то школьница в приступе любовной лихорадки.
Понимая, что ей нужно отвлечься, Тони решила сходить на разведку. Это был новый город и было важно разведать обстановку. Выбрав сделать это и одновременно размяться она надела легкий спортивный костюм и вышла.
Пробегаясь в направлении огромных огней бейсбольного стадиона, Тони мимоходом заглянула в деловой квартал. Ничего, кроме того, что большинство улиц шли на восток/запад и север/юг, была пара улиц, которые, по-видимому, шли по диагонали относительно всех остальных. Планировка была гораздо проще, чем безумные хитросплетения улиц, к которым она привыкла в Вашингтоне.
Тони лениво двигалась вперед, все чувства начеку. Она быстро оценивала людей на улицах, мимо которых пробегала. Несмотря на то, что Кливленд определенно не был криминальной столицей мира, он, тем не менее, имел свою долю криминала на душу населения. Вливаясь в ночную жизнь вокруг нее, она представляла собой сюрреальное зрелище с ее длинными развевающимися волосами – одинокая женщина одна осмелилась нарушить темную территорию банд, наркотиков, секса и насилия.
Огибая очередной угол улицы в своей ленивой петле вокруг центра города, она увидела трех молодых людей шагающих в ряд в ее сторону. Полностью наслаждаясь своей ночной экскурсией, она решила оббежать их и свернула с тротуара на проезжую часть улицы.
Парни, одетые в темные одежды хищников ночи, были одновременно удивлены и довольны, что так быстро и легко нашли добычу. Три подонка выступили на дорогу, чтобы преградить Тони путь.
Все поведение Тони полностью изменилось, когда она хладнокровно рассмотрела варианты. Она могла просто продолжать бежать. С ее атлетичным телом, способным на такие гимнастические вещи, какие поразили бы судей на мировых соревнованиях, она могла легко сманеврировать вокруг них. При продолжительном беге, для них не было никаких шансов даже приблизиться к ее скорости или выносливости. Она могла остановиться и сказать им, что она агент ФБР и чтобы они убирались, пока она не нашла причину задержать их. Она усмехнулась над этой мыслью… как будто они поверят. Или она могла обезвредить их и вызвать полицию. Ни одно из этих решений не привлекло Тони, потому что в момент, когда они преградили ей путь, она почувствовала, как по телу разливается знакомый жар, и теперь ей хотелось серьезно надрать несколько задниц. За исключением ланча, а эта мысль откуда взялась, это был самый скучный день, что она могла вспомнить, и она была готова действовать. Тут же в борьбу вступила совесть. Открытые агенты ФБР не разгуливают, надирая задницы направо и налево. Может быть и нет… Что ж, тогда я буду под прикрытием следующие пять минут и, кроме того, нет никаких сомнений, что эти ребята собираются навредить нескольким мирным гражданам сегодня. Ты ищешь оправдания своему поведению. Ну хорошо, я пойду на компромисс… Я сообщу им, что я агент ФБР и, если они свалят, отлично, но если нет… прекрасно зная, что она осуществит свое желание действия, совесть черт бы ее побрал.
Замедлила шаг и остановилась в метре от головорезов; все тело Тони было напряжено, готовое к действию, под маской расслабленности, и ее сузившиеся глаза стали ледяными. Улыбаясь, она сказала: «Я чем-то могу вам помочь, мальчики?»
«О да, детка», покосился на нее средний негодяй, хватая себя с намеком между ног, в то время как двое других начали обходить ее с боков.
Тони следила за ними боковым зрением и, хотя и считала это пустой тратой времени, предупреждающе произнесла: «Я агент ФБР и я советую вам уйти, пока я не нашла причину задержать вас.»
Будь эти подонки менее привычны охотиться на женщин и других невинных и безвредных созданий, они бы могли почувствовать ауру опасности, исходившую волнами от женщины, стоящей перед ними. Но они так привыкли брать то, что хотели и когда хотели, что опасность никогда не просачивалась в их мозги.
Когда все начали насмешливо выкрикивать, тот, что в середине заржал: «Ага, а я президент…»
Другой перебил: «Не, приятель я Элвис…» и согнулся от смеха.
Третий предложил: «Нет, у меня получше – я Супермен.» И понижая голос, пока он не стал угрожающим, он сказал: «и мы знаем, что он всегда получает то, что хочет.»
Они приблизились и ножи показались в их руках.
«У меня есть вариант получше», зловеще протянула она.
«Да…» огрызнулся средний, уставая от игры.
«Я ваш худший кошмар», прорычала Тони. Ее тело превратилось в шквал движения, одна нога ударила среднего головореза в пах, одновременно кулак метнулся назад, вписавшись в нос того, что справа. Она схватила запястье третьего стальной хваткой, вынудив его уронить нож, повернулась всем телом и нанесла сокрушающий боковой удар по его ребрам. Она повернулась к единственному стоящему нападавшему. Опасливо обходя ее, с текущей из носа кровью, он размахивал своим ножом. С дикой улыбкой, Тони подколола бандита: «Ну как, нам уже весело?»
Сделав выпад и намереваясь разрезать на части эту ненормальную высокомерную женщину, он встретил только воздух, кода она ловко отступила в сторону в последний момент. Она схватила его за запястье, сделав нож бесполезным, и развернулась к нему. Вытянув его руку через свое плечо, другой рукой ладонью вверх она нанесла удар по локтю, треск кости эхом раздался в ночи. Оттолкнув его прочь, она сказала: «Вам повезло, что я сегодня в хорошем настроении.»
Тони окинула презрительным взглядом место действия, и глядя, как они удирают, не чувствовала никакого раскаяния, скорее уверенность, зная, что эти трое не скоро осмелятся напасть на кого-нибудь еще.
Вполне довольная собой, Тони продолжила свой медленный неторопливый тур.
Глава 3.
Меган полностью наслаждалась ужином с Эшли. Ей очень редко удавалось увидеться с сестрой с глазу на глаз. Она знала как много той приходится делать, заботясь о Джоне, детях и карьере. Нет, Меган вовсе не возражала против встреч со своим зятем и двумя племянниками. Просто она чувствовала, что их мир так далек от ее собственного. Но тем радостнее были те нечастые моменты, когда она и Эшли могли побыть вместе.
Эшли рассказала ей последние новости о Кэтлин и Кейли, ее пятилетних племянниках-близнецах. Потом о Джоне и его карьере, и о своей.
«Итак, теперь, когда я монополизировала весь разговор, как ты сейчас поживаешь?» Эшли улыбнулась своей младшей сестре.
«Ну, ты знаешь. В основном работа. Меня назначили заниматься делом Тени.»
«Да, я слыхала. Я читала статью твоего знакомого репортера. Марк какой-то-там. Ты все еще встречаешься с ним?»
«Эшли, я никогда с ним не встречалась. Мы просто друзья. Иногда мы куда-нибудь ходим вместе. Это не означает встречаться.» со вздохом сказала Меган.
«Меган, я ничего не имела ввиду,» продолжила она, «Знаешь, мама и папа все время спрашивают о тебе. Ты нечасто их навещаешь.»
«Я знаю. Но каждый раз, когда я делаю это, они хотят знать с кем я встречаюсь и когда я выйду замуж и мне приходится выслушивать о том, как мои биологические часы отсчитают свой срок, если я не предприму что-нибудь. Мне только 27. Когда я встречу нужного человека, они узнают. А пока что, я бы хотела, чтобы они оставили эту тему в покое.»
Эшли мудро решила переменить тему разговора: «Хочешь что-нибудь на десерт? У нас есть время,» хихикая над восхищенным выражением на лице Меган. Некоторые вещи никогда не меняются.
Мысли Эшли вернулись назад, к их детству. Меган всегда была такой мечтательницей. Она все время читала. Она практически жила в книгах. Так было до тех пор, пока отец не выяснил, насколько интеллектуально талантлива она была и не решил, что она должна пойти по его стопам и стать адвокатом. Он сделал все, что мог, чтобы сузить круг ее интересов до одного – к учебникам. Эшли помнила тот день , когда отец окончательно положил конец мечте Меган стать писателем. Он правил железной рукой и Меган часто страдала из-за этого. После этого Меган сделала как он хотел и преуспела во многих науках. Но он никогда не мог устранить ее врожденное беспокойство за других людей. Эшли помнила те два раза, когда Меган восстала против него, будь прокляты последствия. Первый раз, когда она сказала ему, что собирается в медицинскую школу, а не в адвокатуру, и второй раз, когда ему было объявлено, что она будет судебным медиком. Их отец был настолько ошарашен, что фактически не мог вымолвить и слова, а это случилось впервые, потому что этот человек умел говорить. Он просто сказал, что лучше бы уж Меган не бросила свою другую мечту.