«И никому ни слова о вашей истинной миссии».
«Конечно, нет, господин президент».
«Я действительно имею в виду кого угодно. Я знаю, что вы тесно сотрудничаете с моей женой. Я также знаю, что ты понимаешь осторожность, и ты понимаешь мою досягаемость, если ты меня подведешь».
«Конечно, я знаю. Вы можете на меня рассчитывать».
Дрекслер посмотрел через стол на тонкую, неловкую улыбку Аззама и подумал, что в ближайшие дни и недели ему будет сниться много кошмаров об этом лице.
Минуту спустя Дрекслер покинул офис президента с карт-бланшем делать в Европе все, что он захочет. Больше Аззаму не оставалось ничего другого, как попасться на удочку с точки зрения репутации или санкций, так что, если бы агентов сирийской разведки поймали на улице во Франции, это вряд ли имело бы большое значение, с дипломатической точки зрения.
Дрекслер был доволен тем, что президент сделал именно то, чего он от него хотел, и его план уже увенчался успехом. Единственной загвоздкой был тот факт, что на каждом этапе его пребывания в Париже с ним будут офицеры сирийской разведки, но он сказал себе, что найдет способ обойти эту проблему. Все было бы намного проще, если бы чертовым боевикам ИГИЛ просто удалось застрелить Бьянку Медину предыдущим вечером, и нельзя было отрицать, что следующие несколько дней будут опасными для Дрекслера, но он был человеком, который привык к невзгодам, и привык выживать и даже процветать в опасности.
Он покинул президентское крыло дворца и направился к крылу первой леди. Она была бы там, ждала его, желая знать, что сказал ему ее муж. Он сказал себе, что трахнет ее, прежде чем скажет хоть слово, чтобы продемонстрировать, что он сохранил некоторую власть в отношениях за пределами спальни, даже если это просто заставляло ее ждать, чтобы услышать его новости.
ГЛАВА 21
Винсент Воланд лично отвез Корта на конспиративную квартиру за городом, оставив сначала движение и огни Парижа, а затем современное шоссе на юг, прежде чем свернуть на боковую дорогу через сельскую местность.
В одиннадцать часов вечера они проезжали мимо крошечной деревушки Вомурье, и вскоре после этого Корт увидел дорожный знак, указывающий на Ла-Броссе. Однако, прежде чем они добрались до деревни, Воланд повернул Citroën на узкую гравийную дорогу, почти скрытую густым лесом.
Подъездная дорога петляла среди деревьев четверть мили, прежде чем миновала длинную оранжерею, освещенную только фарами автомобиля. Корт попытался вглядеться в черноту за пределами освещения, но он не увидел никакого намека на главный дом, пока они не оказались в сотне футов от него. Казалось, что это большое строение, но снаружи не было электрического освещения, и либо все окна были закрыты, либо в собственность вообще не поступало электричество.
Когда Воланд притормозил машину на разбросанных камнях, у боковой двери дома, рядом с гравийным кругом парковки, зажегся единственный фонарь. Под ним стоял мужчина в коричневой кожаной куртке с помповым дробовиком, висящим на перевязи через плечо. Стена позади него была увита плющом, а каменное здание выглядело как большой и хорошо построенный фермерский дом.
Включился индикатор движения, и Корт увидел двух других охранников, стоящих в темноте снаружи. У одного был старый «Узи», а другой носил пистолет в наплечной кобуре.
Пока Воланд парковал «Ситроен», Корт осмотрел все, что смог разглядеть на территории и в фермерском доме. «Это слишком большое помещение, чтобы быть частной собственностью, принадлежащей FSEU. Это похоже на какую-то правительственную конспиративную квартиру».
Воланд нажал на стояночный тормоз и выключил зажигание. «Государственная собственность, но не в ведении правительства. Моя консалтинговая фирма арендовала его у DGSI через подставную компанию, а мы, в свою очередь, одолжили его организации Халаби».
«Французская разведка повсюду в этой операции. Когда ты собираешься сказать мне, что ты лгал и все это санкционировано правительством?»
Воланд удивил Корт, рассмеявшись над этим. «Возможно, вы забыли, но менее двадцати четырех часов назад крупная ячейка террористов ИГИЛ из Бельгии совершила нападение во Франции, которое привело к большому числу смертей. Если вы думаете, что французское правительство заранее знало об атаке ИГИЛ, а затем просто позволило ей произойти в центре Парижа, то вы смотрели слишком много плохих фильмов. Нет, месье, это был я один, и одно из самых трудных решений, которые мне приходилось принимать в своей карьере».