Старших Матерей сменили Младшие, всего чуть больше двадцати. Они управляли крупными поселками, перевалочными пунктами и шахтами, где добывались руды и драгоценны камни. Дары в большинстве своём несли в себе отпечаток их узкоспециализированной деятельности: украшения, оружие, ткани, шкуры.
Я старательно запоминала всех, чтобы чуть позже побеседовать с ними о реальных делах, объемах и прибыли, но уже сейчас видела, что дело поставлено на широкую ногу и каждая из них – достойный специалист своей отрасли.
После женщин пошли мужчины и тут началось уже гораздо большее разнообразие: министры Кассайд, главы кланов, женихи, торговые партнеры с Земли и иных миров, и даже посольские делегации. В числе последних присутствовал Зунгайдеш собственной персоной. За время, что мы не виделись, он мало изменился, разве что появились морщины в уголках глаз и линия губ стала жестче. Если не придираться к мелочам и не брать во внимание мою к нему личную неприязнь, мужчина был довольно красив, представителен и статен: мускулистая фигура воина, белоснежная рубашка, черный парадный камзол, убранные в низкий хвост черные волосы. И если бы не липкий взгляд темно-серых глаз, жадно скользящих по моей фигуре, я бы может даже отпустила его сегодня с миром, но когда эльф попытался намекнуть на наше близкое родство и ожидаемые в связи с этим преференции, я резким жестом заставила его замолчать и обманчиво спокойно спросила:
- Кто убил Гвинтариэля, Зун?
Мужчина напрягся, а я, не собираясь ждать, безжалостно надавила менталом. Зря ты сюда сунулся, Зун… Я ничего не забыла. И не простила. На что только надеялся?
Он не продержался и секунды, рухнув на четвереньки. Из носа и ушей пошла кровь, так что даже пришлось снизить давление, но от ответа это его не избавило.
- Я всё ещё жду… - произнесла ровно.
Ближайшие к нам гости притихли, с откровенно жадным интересом следя за новым представлением, ведь Зун оказался первым, кто удостоился моей немилости за этот вечер. Даже странно, учитывая слухи, собранные мадам Эльвирой. Но ни один гипотетический жених не позволил себе вольностей по отношению к новой Владычице Бездны. Они приглядывались, примеривались, может даже приценивались, заверяли меня в своей верности и почтительности, но приступать к активным действиям пока не спешили.
- Это был его личный приказ, - в конце концов прохрипел эльф, поднимая ко мне помутневший от боли и иных эмоций взгляд. – Всё, ради тебя, ласточка!
- О, как мило, - неприязненно скривила губы, остро жалея, что не могу вырвать Зунгайдешу язык только за то, что смеет называть меня этим словом. – И что же ещё ты сделал ради меня?
- Всё! – просипел гордо. Я скептично дернула бровью, на что он поджал губы и, кое-как поднявшись на ноги, отрывисто кивнул своим спутникам, дожидавшимся чуть позади. – У меня есть доказательства. Архимаг оставил для тебя письмо, так как знал, что ты не поверишь словам.
Эльф из сопровождения передал Зуну шкатулку, которую тот протянул мне, унижено кланяясь, но я даже и не подумала взять вещь сама.
- Ортего, изучи.
- Нет! – Вскинулся Зунгайдеш, резко прижимая шкатулку к себе. – В чужих руках послание самоуничтожится.
- Тогда не обессудь, но я займусь этим позже, - качнула головой и жестом дала понять, чтобы поставил шкатулку на пол. – А пока у меня нет доказательств твоей невиновности… Стража, взять убийцу.
О, как же мне было сладко отдать этот приказ! Целых несколько секунд я упивалась своей властью именно над этим эльфом, мысленно разорвав его на тысячи кровавых кусков, но потом выдохнула и абсолютно равнодушно приказала:
- В камеру для особо опасных преступников его и всё его сопровождение. Не бить, не пытать. Будет время, займусь ими сама. Выполнять.
- Ау… - попытался возмутиться Зун, но я не позволила, заткнув его магией.
Не собираюсь тратить время на эту падаль сегодня.
Хотя всё это очень странно, да…
Гвин, что же ты намудрил на самом деле?
Остаток празднества прошел ровно и именно так, как полагается подобным торжествам. Не обещая ничего и никому, я вела себя ровно абсолютно со всеми, не собираясь выделять любимчиков или фаворитов в первый же день. Моя семья и так знает, как я к ним отношусь, а остальные ещё должны заслужить моё доверие и расположение.