Инг решил на этом успокоиться и увел парнишку в камеру предварительного заключения, где ему предстояло находиться под наблюдением испуганной охранницы, пока за ним не придут с шаттла.
Выйдя из библиотеки, Мири свернула не направо, а налево, в результате чего ей не пришлось проходить мимо плавательного бассейна. Вместо этого она попала в сад. Растения были подвешены в горшках, карабкались по решеткам и ползли по земле, окружая живописные лужайки и удобные скамейки. Это был очень приятный уголок, если не считать слабоватого освещения и атмосферы несколько более жаркой и влажной, чем нравилось Мири, выросшей на Пустоши. И все же она задержалась в этом помещении, рассматривая лиловые и желтые цветы, стелившиеся по земле, и яркие красные гроздья фруктов на карабкавшейся по решетке лозе. Несколько рассеянно она подумала, не виноград ли это и какое вино из него получилось бы.
В конце концов она покинула сад, прошла по короткому коридору, который пересекся с переходом, ведущим в спальню. А оттуда она уже очень быстро попала на мостик.
На мостике Вал Кона не оказалось. Мири признала, что он вовсе не обязан был там находиться, имея в своем распоряжении все помещения этого гигантского корабля. И все-таки ее это раздосадовало - а когда она увидела на столе горку... предметов, то встревожилась.
Она настороженно приблизилась к столу и остановилась, убрав руки за спину, хмуро перебирая разложенные предметы взглядом.
Ну, вот это пистолет. А вон там явно метательный нож, который он продемонстрировал ей в переулке возле ее убежища... сколько же времени прошло с тех пор? Но это - просто шнурок от его рубашки, а плоский металлический четырехугольник выглядит просто как кредитная карточка, а вон то - его сапоги...
Он бесшумно вошел в комнату у нее за спиной, и она мгновенно обернулась, вопросительно подняв брови.
- Что ты сделал со своим лицом? - спросила она. - Оно все красное.
Он улыбнулся и подошел к столу.
- Мыло Точильщика - это песок! Я рад, что у меня вообще осталась кожа, хоть какого-то цвета.
Она молча осмотрела его: волосы влажные, лицо немного расцарапано, рубашка не зашнурована, рукава закатаны - и кожа на руках тоже стерта. Мири невольно подумала, с какой же силой он тер себя песчаным мылом. На нем не было ремня и сапог. Она перевела взгляд на его лицо и не обнаружила на нем следов вчерашнего ужаса. Он встретил ее взгляд спокойно. Глаза у него были прозрачными, бездонно-зелеными.
Отведя взгляд, она махнула рукой в сторону горки на столе.
- Устроил уборку?
- Это - оружие, Мири. Мне хотелось бы, чтобы ты его спрятала. Прошу тебя.
- И почему это мне всегда достаются самые веселые задания? И зачем? И даже если бы я это сделала, сапоги - не оружие, друг. И ремень тоже, если не говорить о некоторых особых обстоятельствах, которыми я готова рискнуть. Мужчине не следует ходить в незашнурованной рубахе - это не аристократично. И тебе следует оставить кредитку - никогда не известно, когда могут понадобиться наличные.
Он взял черный шнурок, который стягивал его рубашку, пропустил сквозь пальцы и позволил своим рукам выполнить соответствующие движения.
- Гаррота.
С помощью кредитной карточки он отщепил стружку от каменной стены у себя за спиной. Стружку он протянул ей.
- Гильотина.
Перевернув ремень, он продемонстрировал ей три разных слоя на его внутренней стороне:
- Взрывчатка, электронная отмычка, пила.
Положив ремень, он указал на сапоги.
- В правом каблуке находится заряд взрывчатки, а из носка выходит шип для лазанья. В левом - шип для лазанья и ручные отмычки в каблуке.
Он сел, внезапно обессилев, и взмахом руки указал на ворох проволоки, шпилек и еще каких-то металлических штучек.
- Все, что может потребовать момент. Шпильку вгоняют за ухо, проволокой тыкают в глаз... Смерть. Или...
- Я поняла, - оборвала она его объяснения и потом долго стояла молча, рассматривая горку. Что-то привлекло ее внимание, и она вытянула заинтересовавший ее предмет.
Черные ножны из мягчайшей замши защищали и ласкали убранный в них клинок. Ручка была сделана из какого-то материала, который блестел, словно отполированный обсидиан, - но был теплым на ощупь.
Она мягко обхватила его пальцами и вытащила клинок.
Он блестел на солнце, ловя и отражая лучи света: живое существо, она готова была в этом поклясться, состоящее из зеленого и черного хрусталя.
Мири благоговейно убрала клинок в гнездо. Рукоять не подходила к ее руке, и не было сомнений в том, что она была сделана специально под одну руку. Она молча протянула нож Вал Кону.
Его рука рванулась вперед, сжалась - и упала.
- Тебе его дал Точильщик. - Это не было вопросом. - Давай попроще, парень: ты убьешь меня ножом, который тебе дал Точильщик, а я не буду спорить с тем, что заслуживала смерти. - Она толкнула нож в его сторону. Бери его!
Он неуверенно послушался, нежно проведя пальцами по рукояти. Мири резко повернулась и широко взмахнула руками.
- И все остальное тоже! Надевай, раскладывай по местам, выбрасывай мне наплевать! Прятать их бессмысленно, и я этого делать не собираюсь.
И она вдруг села, учащенно дыша и с трудом подавляя вспышку гнева.
- Мири, выслушай меня. Я могу убить тебя...
Она фыркнула:
- Я это уже слышала, космолетчик.
Он покачал головой.
- Я могу тебя убить. В любую минуту. Мне... кажется, ты права, и я... иду по острию бритвы. - Он помолчал, выравнивая дыхание. Он должен добиться, чтобы она его поняла! - Ты можешь достать пистолет, чтобы его почистить, а я отреагирую только на пистолет, а не на чистку - и ты погибнешь. Вчера вечером я был близок к тому, чтобы тебя убить...
Она ударила кулаком по столу и стремительно вскочила:
- Голыми руками, кашутас! Ты даже не потрудился достать ни одну из этих чертовых штук, и я уверена, что и дальше не достанешь!
Она села так же неожиданно, как вскочила, судорожно сглотнула слюну, пытаясь смягчить пересохшее горло, и устремила взгляд на сверкающую и переливающуюся серебряную змею, которая крепко держала в челюстях голубой камень.
- Я не верю, что ты меня убьешь, - сказала она. - И не желаю верить.
Он дождался, чтобы она подняла глаза, а потом предельно мягко проговорил: