- Мири?
- Угу.
Его дыхание все еще замедлялось, легкие болели от чрезмерно интенсивного дыхания, но он был спокоен. Он знал свое имя и знал при этом, что он в безопасности.
- Мири, кажется, я только что умер.
Ее брови взлетели вверх, и она протянула руку, прижав прохладные пальцы к пульсу у основания шеи. Качая головой, она убрала руку.
- Сержант Робертсон вынуждена доложить о сбое в системе, сэр.
Он рассмеялся: рваный, колючий звук. А потом поднял обе руки и провел пальцами по промокшим от пота волосам.
- Умер, - повторил он. - Контур показал, что я мертв, в ту секунду, когда я сказал тебе, что меня сотрут. - Его дыхание уже почти вошло в норму, и он чувствовал себя совершенно спокойным, хотя и измотанным, как никогда прежде. - Кажется, я ему поверил... запаниковал или... еще что-то. Я им верил!..
- А Контур, - с надеждой спросила Мири, - он исчез? Сломался?
- Нет... Здесь, по-прежнему. Думаю, не сломался. Но, возможно, его запрограммировали так, чтобы он мне лгал... Ты это понимаешь? - неожиданно спросил он у нее. - У меня отняли так много! Сказали - чтобы я выжил. Ведь выжить же важно, правда? Мою музыку, мои сны... так много... и все для того, чтобы давать жизнь штуке, которая лжет... - Он потер лицо ладонями. Не понимаю...
Мири осторожно прикоснулась к его руке. Он мгновенно перевел взгляд на нее, заметив ее неуверенность и напряженность.
- Да?
Она прикусила губу.
- Извини... что значит - стереть?..
Ее голос был тихим и робким, почти не ее.
Он чуть поменял позу, ударившись ногой об упавшую гитару. Неловко двигаясь, он поднял инструмент, нежно обхватив расколовшийся гриф.
- Ах ты, бедняжка...
Подняв глаза, он слабо улыбнулся.
- Стереть - это... - Он покачал головой, с тревогой ожидая появления призрачных уравнений. - Был создан аппарат, в соответствии с идеей о том, что было бы... удобно... если бы шпион не изображал кого-то, а становился им. Считалось, что этого можно добиться... сгладив собственную личность шпиона и наложив поверх нее другую. - Он ничего не видел. Экран перед его внутренним взором оставался пустым. - Когда задание будет выполнено, вторую личность устранят, а личности агента позволят вернуться.
Он замолчал, чтобы перевести дыхание. Мири пристально наблюдала за его глазами. На лбу у нее залегла тонкая морщинка.
- Аппарат работал плохо. Единственное, что он делал, - это полностью устранял первую личность. На остатки привить новую личность не удавалось. И обычным обучением уже нельзя было воспользоваться. Личность исчезала безвозвратно, хотя тело могло дожить до весьма почтенных лет.
Ее сотрясла дрожь, и она опустила голову, судорожно сглотнув и зажмурившись. Ее затошнило.
- Мири!
Теплые пальцы скользнули по ее щеке, потом легли под подбородок, мягко настаивая на том, чтобы она подняла голову. Она послушалась, не открывая глаз, и спустя секунду почувствовала, как он утирает ей слезы.
- Мири, посмотри на меня, пожалуйста.
В следующий момент она открыла глаза, но улыбнуться не смогла.
Его собственная улыбка получилась более убедительной, чем при прошлой попытке. Он покачал головой.
- Было бы разумнее не оплакивать меня, пока тебе не покажут мое тело.
- Если мне покажут зомби, я его пристрелю!
- Я буду тебе очень благодарен, - серьезно ответил он.
Мири выдавила кривую улыбку, внимательно посмотрела в его усталые глаза. Ей хотелось надеяться, что недавняя сценка - это последняя драма, поставленная его безымянными боссами. Достаточно отвратительная - и потенциально достаточно смертоносная. А что, если бы в ту секунду, когда включилась эта проклятая... паника, он вел перестрелку или находился в какой-нибудь еще сложной ситуации, к которым он так склонен?
Убийство с помощью экстраполяции? Она отбросила эту мысль.
- Как ты сейчас? - решилась она спросить, когда Вал Кон опустил руку, нашел ее ладонь и осторожно переплел с ней пальцы.
Он улыбнулся.
- Устал. Не каждый день удается умереть и остаться в живых, чтобы рассказать об этом.
Она ухмыльнулась и сжала ему руку.
- Хочешь встать? Или принести тебе одеяло?
- Встать, наверное.
Но это было легче сказать, чем сделать. Каким-то образом им двоим удалось подняться на ноги. Они стояли рядом, привалившись друг к другу.
Вал Кон смог пошевелиться первым - и, к их взаимному удивлению, он прижал Мири к себе и уткнулся лицом в ее волосы, шепча что-то на языке, не похожем на земной или торговый. А потом он чуть отстранил ее и серьезно заглянул в ее недоверчивое лицо.
- Нам надо поговорить с тобой об очень многих вещах, но сначала я должен сказать многое самому себе - и проверить, какие дам ответы. Мне нужно остаться одному - может, один день, а может, два. Я возьму еды, найду еще одну комнату...
Она возмущенно выпрямилась:
- У тебя нет причин убегать от меня...
Он нежно прижал пальцы ей к губам, прервав на полуфразе.
- Не от тебя. Но подумай: в течение двух дней я дважды испугал нас обоих - и сильно. Мне нужно время - когда этого времени так много - на то, чтобы найти того, кто я, когда уже известны двое, которые не я. - Он погладил ее лицо от губ к щеке. - По-моему, нам обоим надо это знать.
Не доверяя своему голосу, Мири кивнула.
- Мири Робертсон. - В его голосе заметны были отголоски ритуала. Пожалуйста, подумай, хочешь ли ты стать моим напарником - остаться моим напарником. Через несколько дней мы поговорим.
Он быстро наклонился, поцеловал ее в лоб, а потом отпустил и повернулся, чтобы набрать продуктов на время своего одиночества. Сломанную гитару он оставил на столе. Настанет день, пообещал он себе, и он починит инструмент.
Глава 21
Мири уже в четвертый раз ускользала в библиотеку, тайком посмотрев на своего напарника. Она чувствовала себя шпионкой: ведь она согласилась оставить его одного! Но несмотря на наслаждение, которое дарила ей чудесная библиотека Точильщика, оказавшаяся в ее распоряжении, она обнаружила в себе потребность убедиться, что с Вал Коном все в порядке.
Во второй раз она изумилась тому, что видит: Вал Кон стоял в центре большой комнаты и медленно двигался, закрыв глаза. Он замирал на месте - на минуту, две минуты, три, - и тут она замечала, что за это время он успел сделать пол-оборота. Его движения были сильными и гибкими, как в танце, но МЕДЛЕННЫМИ, словно он был Точильщиком, подражающим росту цветка.