- Понимаете... - замялся Белл. - Ну... Ее прозвище - Бася, - сообщил он, покраснев. - Почти каждый вечер Бася проводит в «Розовом Светоносе». Это бар на Прогулочной набережной, неподалеку от Поющей колонны.
Ясно. Речь идет о проститутке. Поэтому Белл и опускает глаза.
- Спасибо, Рон. Вы свободны, но можете мне еще понадобиться. Как мне вас найти?
- Оставьте на Почтамте открытку до востребования на мое имя, - с готовностью сказал он. - Текст такой: «Процесс начнется в Высоком суде, в третий день Затмения. Очень беспокоюсь. Папа.»
- Прекрасно! И что это означает?
- Что вы будете ждать меня в «Бредуне» на том же месте, в то же самое время.
- Договорились. Сверим часы?
Он кивнул и посмотрел на свои наручные. А я отщелкнул крышку жилетных часов, которые купил вчера в процессе превращения из кочегара в джентльмена. И мы разошлись в разные стороны. Я побродил по Кунсткамере, пока не устали глаза - более беспокойных экспонатов мне видеть не приходилось - и вышел на улицу.
Мелкий ситничек, что сеялся с утра, грозил перейти в ливень, но я уже был ученым и по дороге в музей купил зонт. Не спеша я дошел до гостиницы, попутно проверяя, нет ли за мною хвоста. Ничего похожего не обнаружилось. В холле «Золотого Стрекуна» я попросил у портье городскую телефонную книгу. Отыскал номер профессора Брукса и запомнил его. На всякий случай.
До вечера оставалась уйма времени, и я не придумал ничего лучшего, чем лечь спать. Под шум непрестанного ливня это очень хорошо получалось.
Проснулся я, когда уже стемнело. Все так же бормотал за окном ливневый поток, журча в водосточных трубах. Городские огни дробились в дождевых каплях, вспыхивая то алмазными, то рубиновыми, то изумрудными искрами. Идти никуда не хотелось. Лежать бы вот так под одеялом, прислушиваясь к голосам ливня. Не думать ни о Тени, ни о Сверчках, ни о скилле, ни о чем другом, связанном с миром под немудреным названием Дождь... Почувствовав, что снова засыпаю, я сбросил с себя одеяло, рывком поднялся и сделал несколько упражнений. Взбодрившись, я привел себя в порядок и оделся.
На глаза попался черный телефонный аппарат.
На том конце провода долго не брали трубку. Наконец уверенный мужской голос ответил:
- Слушаю!
- Могу я поговорить с профессором Бруксом?
- С кем имею честь?
- Меня зовут Айрус, Сол Айрус.
- Чем могу быть полезен, господин Айрус?
- Я прочел о вашей гипотезе, профессор... Касательно судьбы протомашин... Весьма впечатляюще.
- Благодарю вас, сударь, - сухо отозвался Брукс, - но это довольно старая гипотеза... Сейчас я придерживаюсь несколько иных воззрений.
- Каких именно, если не секрет?
- А кто вы, собственно, такой, сударь?
Судя по голосу, профессор начал терять терпение.
- Частный коллекционер, - как можно беззаботней ответил я. - Интересуюсь артефактами. Порой попадаются любопытные экземпляры.
- Я рад за вас, сударь... но причем здесь я?
- Как раз на днях мне попался один такой э-э... экземпляр... Разумеется, я не специалист, но, по некоторым признакам... В общем, на мой дилетантский взгляд, это может быть нечто ценное, но я не уверен...
- Если я правильно вас понял, господин Айрус, вы желаете получить консультацию.
- Весьма желательно, но смею ли я отвлекать вас от ученых занятий...
- Я готов вам уделить некоторое время, - заверил Брукс. - Назначайте время и место.
- Столь ценные приобретения я обычно храню в депозитарии, - веско ответил я. - Банк «Цой, Пай и сыновья». Отделение на Речной улице. Когда вы смогли бы осмотреть мое приобретение?
- Пожалуй, дня через два.
- Замечательно, профессор! Я вам еще позвоню.
- Договорились, господин Айрус.
Я положил трубку.
В тот момент я не был уверен, что поступаю правильно. Мне приходилось действовать по наитию, практически вслепую. Зато теперь я знал твердо, что на Дожде у меня две цели. Я должен раскрыть тайну гибели Тени и добраться до Великой Машины. Не может быть, чтобы профессор Брукс, автор столь экстравагантной для здешней науки гипотезы, ничего не знал о строительстве на острове Целеста.
...Бар «Розовый Светонос» был полон. Гремела музыка. Лазерные лучи из двух «шланг-букетов», росших в деревянных кадках, пластали сизый сигарный дым. Обойдя танцующих, я пробрался к стойке и заказал пиво. Сделав первый глоток, я начал пристально разглядывать девушек. Здесь было немало девиц - накрашенные, испитые личики, нарочито громкий хохот, визг, пьяные слезы... Которая из них Бася - хрен разберешь.
Мне повезло. Задребезжала стеклянная дверь, с улицы вошла еще одна девушка. Она была вся в черном: туфли на каблуке-шпильке, чулки, короткое платье, шляпка с белой лентой, темные волосы и глаза. На бледном лице выделялись лишь полные губы, крашенные кармином. С первого взгляда я догадался, что это и есть Бася. Вкус Крогиуса мне был хорошо известен. Девушку сопровождал детина в черном же, тесном для его плечистой фигуры, костюме. Котелок лихо сдвинут на затылок. Усики-перышки топорщатся под сизым носом. Выпуклые глаза налиты беспричинной злобой.