Оказывается, тюльпан плевался собственными семенами, которые пробивали покровные ткани жертвы, проникали внутрь и провоцировали критическое повышение температуры. В инфицированном таким образом существе закипали все жидкости. За считанные секунды жертва превращалась в перегретый паровой котел.
В журнале Крогиус подробно расписал свойства «Дельты-13», но читать было некогда, и я решил захватить записи с собой.
Я тщательно запер все двери в подвальном убежище Тени. Нашел распределительный щит, обесточил вентиляцию и освещение. Боцман мертв, и некому больше поддерживать беспрерывную работу всей этой техники. Поднявшись в сарай, я завалил хламом люк.
Оставалось еще одно немаловажное дело.
Лопата и кирка обнаружились здесь же, в сарае. Я снова натянул робу садовника, вышел в мокрый сад. Осмотрел клумбу.
Пожалуй, если аккуратно снять слой почвы, стараясь не повредить корни цветов...
Часа два я работал в поте лица, как заправский садовник. Продрог до костей, вымазался по уши в черноземе, но когда взошло солнце, клумба приобрела почти прежний вид. По крайней мере, глядя на нее, мало кому могло бы прийти в голову, что под этими цветочным разнообразием покоится старый речник. В обнимку с чудовищной королевой...
...Швейцар «Золотого Стрекуна» не сразу узнал в мокром и помятом гуляке постояльца номера "люкс", но серебряный чекан освежил его память. Я ввалился в вестибюль, потребовал у портье ключ.
- Что с вами случилось, сударь? - встревожился портье. - Мы уже не знали, что и думать. Хотели заявить в полицию о вашей пропаже...
- Все в порядке, любезный, - пробормотал я. - Я лишь немного продрог. Горячая ванна, махровое полотенце и глоток чего-нибудь крепкого вернут меня к жизни.
- Слава Ктулбе! - выдохнул портье. - А то у нас тут Жнец знает, что творится...
Я насторожился.
- Что творится?
- А вы не слыхали?.. Девушку вчера ночью зарезали. Басю из «Розового Светоноса». Красивая была, хотя и легкомысленного поведения...
- Кто же это ее?
- Да был один... - продолжил портье, не сводя с меня глаз. - Любовник и телохранитель в одном флаконе. Кличка Шерстень. Премерзкий тип... Говорят, из ревности...
- Арестовали мерзавца? - вяло поинтересовался я.
Портье махнул рукой, заляпанной чернильными пятнами.
- Какое там... Настигла кара Ктулбы. Нашли под лестницей со сломанной шеей. В руке этот жуткий нож-мотылек, сам весь в крови... Оступился видать, или пособил кто...
Я мысленно увидел эту лестницу. Шаткие перила. Хлипкие ступени, загаженные нечистотами. Немудрено с такой сверзиться. Ладно, мне повезло, что это произошло вчерашней ночью, а не позавчерашней, когда я был c Басей...
От усталости я не сразу сообразил, что словоохотливость портье вызвана отнюдь не тревогой о судьбе платежеспособного клиента. В глазах этого почтенного обывателя я, несомненно, выглядел подозрительно. Гостиничные портье нередко служат добровольными полицейскими осведомителями, а то и штатными. Но в тот момент я ни о чем таком не думал. Сгреб без лишних слов деревянную грушу с ключом со стойки и направился в номер.
Заперев дверь, я содрал с себя мокрое тряпье. Тюльпан уже прижился на предплечье. Ворсинки, что покрывали его стебель, удлинились и нечувствительно, сквозь поры, проникли мне под кожу. Мы стали одним целым с этим смертоносным симбионтом. Я ощущал его теневое присутствие в собственном сознании, но не испытывал от этого ни малейшего дискомфорта. Тюльпан не мешал мне, а я - ему. Мои соки стали ему пищей. А его семена - моей защитой.
Я подхватил с пола грязный пиджак, влез в карман за записями Тени. Страницы, вырванные из лабораторного журнала, были сложены в несколько раз, я торопливо развернул их и уселся поближе к свету.
Тень подробно расписал биохимию тюльпана, его строение и физиологию. В разделе, где шла речь о генетике симбионта, было больше знаков вопроса, чем конкретных данных. А на колонтитуле Крогиус надписал химическим карандашом: «Содержит часть ген. кода, необходимого для обратной связи с ориентирной матрицей». Рядом с фразой Тень вывел три жирных знака вопроса.
Прочитав это все, я порвал страницы, а клочки спустил в унитаз.
Затем, я дотащился до роскошного двуспального ложа, пересадил симбионта на изголовье и сразу же отключился. Мне снилась королева-медведка с лицом Баси. Она сладострастно прижималась раздутым брюшком к мертвому Боцману, а однорукий Шерстень, топорща тараканьи усики, целился в них из светоноса.
Проснувшись, я заказал в номер завтрак и основательно подкрепился. Потом позвонил профессору Бруксу. Мы договорились с ним встретиться у банка в четыре часа пополудни. У меня оставалось время, чтобы уладить одно дело.