- А, это ты, Дуайт, - проговорил часовой. - Проезжайте.
Он взмахнул рукой. Шлагбаум проворно пополз вверх.
И здесь у них чернознаменники! Все-таки Ревнители Ктулбы - серьезные ребята. Даже собственную гвардию имеют. Нужно учесть на будущее...
Машина покатила дальше. Еще двадцать минут раскачивания, мокрого шелеста шин, визга «дворников», елозящих по заливаемому стеклу, и впереди в глухой каменной ограде, уходящей вправо и влево в заросли путниковых деревьев, замаячили огромные ворота. Снова надрывный вопль клаксона. Снова появился часовой, но подходить к машине не стал, а просто взял под козырек, и ворота со сдержанным рокотом разошлись. За ними оказался парк - ухоженная версия леса снаружи. В ливневом сумраке смутно белели колонны ротонд, скульптуры и резные чаши фонтанов.
Непонятно, кому нужны эти фонтаны, если здесь и так непрерывно льет?
За фонтанами виднелся дом, построенный в старом добром колониальном стиле. Обогнув скульптуру, изображающую местного Атланта, подпирающего мускулистыми плечами облезлый оранжевый шар (очень похожий на исполинский апельсин, но, вероятно, художник имел в виду Бриарей) машина остановилась у парадного крыльца. По ступенькам торопливо спускался пожилой человек, одетый во что-то вроде ливреи. Усилившийся ливень дробно барабанил по черному куполу большого зонта.
Я поблагодарил Дуайта, распахнул дверцу.
- Добро пожаловать, господин Айрус! - скрипучим голосом поприветствовал меня человек в ливрее. - Вилла Красса в вашем распоряжении.
Зонт простерся надо мною, и я выбрался из машины.
- Как вас зовут, любезный? - осведомился я.
- Горзах, сударь. Я мажордом.
- Вот что, Горзах, я чертовски устал и хочу спать, но не прочь перед сном перекусить.
- Все готово, сударь, - откликнулся Горзах. - Господин Брукс предупредил меня о вашем приезде. Я обо всем распорядился. Прошу вас!
Мы быстро поднялись к парадной двери. За нею все было, как положено. Мрамор, хрустальные плафоны, ковры. Галерея портретов каких-то важных господ в мундирах и цивильных костюмах, но неизменно - с орденами и лентами. Господа сверлили меня нарисованными зрачками, словно пытаясь постичь внутреннюю суть.
Апартаменты, которые показал мне Горзах, были нечета номеру в «Золотом Стрекуне». Правда, бросалась в глаза некоторая линялость обоев, потертость мебельной обвивки. Было видно, что много лет здесь ничего не менялось. Горзах, шаркая туфлями по ковру, показал мне спальную, ванную, туалетную комнаты и даже кабинет. Будто мне невесть сколько здесь жить. Впрочем, откуда мне знать, когда именно состоится поездка на юг? Профессор сказал: до скорой встречи, но что мешает господам магистрам тянуть время, откладывая выполнение своего обещания до упора? Вдруг, мне надоест ждать и я все-таки джантирую на Землю... Хотя не такие уж они дураки, чтобы надеяться на это.
Горзах удалился, взяв с меня обещание, что я позвоню, когда буду готов к ужину. Прежде чем снять волглую одежду и принять душ, я обошел апартаменты по периметру, пытаясь обнаружить «жучки». В комнатах пахло сыростью, старой бумагой, лаком, какими-то насекомыми и книжной пылью, но предательством и ложью не пахло. Если магистры и затеяли какую-нибудь гнусность, то намерены были осуществить ее не здесь, и не сейчас.
Горячий душ, махровое полотенце. Комплект одежды в шкафу, оказавшийся мне впору. Потом ужин в одиночестве, если не считать прислуживающего Горзаха, - все это прошло, как во сне. А потом я завалился на роскошную кровать с «Нисхождением Ктулбы» в руках и почти сразу уснул.
Мне приснилась разрушенная Генезия - мертвый город на мертвой планете. Будто бы я вернулся с победой, но опоздал. Ни единого живого существа не осталось под радиоактивным небом. Я бродил среди пыльных руин, пока не наткнулся на громадную тушу Супера, похожую на ссохшуюся картофелину. Круглые глаза смотрели из-под кожистых складок лба с немым укором, а тонкие руки-щупальца бессильно раскинулись среди битого кирпича. Послышался шорох, я обернулся. С покореженного акведука спускался Дэн Крогиус. Я бросился к нему. Мне хотелось объяснить Тени, почему я опоздал, рассказать об испытаниях, выпавших на мою долю, но он молча оттер меня плечом, подошел к мертвому Суперу и с неожиданной яростью принялся его пинать. Туша мертвого владыки Генезии отзывалась сочным хлюпаньем...
...Меня разбудил хлюпающий звук. Я лежал в кромешной тьме. За окном грохотал ливень. Сна как не бывало. Чувство неявной опасности, сосущее под ложечкой, заставило подняться с постели. Нет, прямой угрозы не было, но что-то подергивало за нервы. Я набросил халат, положил в карман нож-оборотень. Мой симбионт тоже не дремал: он напрягся и выпростал из-под обшлага смертоносный бутон.