Агент Р для приличия послушал рассказ о случайной проекции изображения из ближайшего кинозала и оставил стажеров записывать адреса, телефоны и прочие контакты жрицы Инпу. Р заглянул к лаборантам, рассказал о баллоне с газом и воздушных шариках. Информацию о королевском происхождении и деятельности Петера Гудмана нужно было немедленно проверить. Только дипломатического скандала с Лонгом Земле не хватало.
Дым в глаза
Ночь прошла в размышлениях за компьютером. Р проверял историю жрицы Инпу, выяснял родословную принца и просматривал данные с камер наблюдения. Агенты Черепок и Лисодеров в самом деле следили именно за Петером Гудманом. Чем их привлек простой психолог, оставалось загадкой. О Лугано в ФБР не знали, выходит, код с картинками пострадавшие агенты разобрать не могли.
Сложив пальцы домиком, Р мерно покачивался в кресле, пытаясь связать воедино нелегальную колонию, явно обустраивающуюся неподалеку, исчезновение принца-химика и похищение агентов ФБР. Картина не складывалась.
Утро ознаменовалось появлением Папиросника. С сам разговаривал с коллегой. Р, на присутствии которого при беседе Папиросник особо настаивал, помалкивал и изредка кивал. Настоящего имени и биографии высокопоставленного фэбээровца никто не знал, но анализ ДНК подтверждал, что этот законспирированный собеседник человек. Это немного успокаивало. Хоть в ФБР людям удавалось пока отстоять руководящие посты. С президентами стран это удавалось не всегда.
Папиросник, обрюзгший мужчина с пожелтевшими от никотина пальцами, переживал о своих подчиненных вполне искренне, пытался выяснить, кто, кроме известного агента Р, занимается делом. С, отвечающий за своих людей, тревогу Папиросника понимал, но отвечал неохотно.
Р вдыхал пряный дым самокруток, недоумевал, почему начальник ФБР не покупает нормальные сигареты, и постепенно приходил к мысли, что С зря осторожничает. Папиросник свой, считай, коллега. Ему можно и сказать, что в напарниках у Р ходят два стажера. Неплохой, подающий надежды аналитик и парень со способностями к гипнозу.
Р уже открыл было рот, но его остановил сильный удар по ноге. С, прокашлялся и отмахнул от себя дым, что было в принципе бесполезно, ведь воздух в комнате давно стал сизым.
- Как только будут какие-нибудь новости, я сообщу, - пообещал С и сердечно попрощался с Папиросником.
Даже в коридоре, где воздух сложно было назвать свежим, стало легче. Мысли прояснились, и Р не мог объяснить свой внезапный приступ словоохотливости. С, казалось, особой разницы не чувствовал и, похлопав агента по плечу, тихо обронил фразу о том, что ФБР неохотно делится с агентством информацией, значит, нет смысла откровенничать.
Р посмотрел вслед уходящему начальнику, перевел взгляд на собственные пальцы, все еще лежащие на дверной ручке, и вызвал лаборантов. Ему очень захотелось взять пробы воздуха из прокуренной комнаты и украсть у Папиросника пару его замечательных самокруток.
- Ты был прав, - Лиз подняла на агента Р средний глаз, все еще изучая результаты анализов. - Наш коллега Папиросник не зря крутит курево сам. Там довольно сильные психотропные вещества. Причем, образующиеся именно в дыму.
- Допустим, у Папиросника к ним привыкание, но почему же на С они не подействовали?
Лиз обратила на собеседника взгляд всех своих фиалковых глаз, томно улыбнулась, а в ее голосе послышались ласковые, соблазнительные интонации.
- То, что они подействовали на тебя, но не на двух других мужчин, свидетельствует о твоей молодости и, - врач кокетливо подалась вперед, - сексуальной состоятельности.
- Против справедливости твоих утверждений не возражаю, но, Лиз, ты же меня знаешь, мне нужно понимать механизм действия этих психотропных, - радуясь тому, что его от красавицы саатерьянки отделяет стол с документами и большой монитор, Р старательно выдерживал деловой тон.
Она, зная, как искушающе выглядит ее расстегнутая на две верхние пуговички блузка, небрежным жестом коснулась тонкой золотой цепочки, безнадежно утопающей под шелком. Р улыбнулся и сдался.
- Обещаю, как только разберемся с этим делом, я отблагодарю тебя романтическим ужином при свечах в лучшем ресторане города.
- Вы, земляне, так любите свечи, - проворковала саатерьянка, вставая и медленно огибая стол. - Но никогда не объясняете, почему.