Итак, еще в марте за Саламинским проливом в бывшем морском арсенале греческого военно-морского флота, или в Навстагмосе, как его называли сами греки, велись какие-то крупные работы. К работам этим — починкам и ремонту — нельзя было относиться пренебрежительно. С момента вторжения оккупантов на территорию Греции прошло уже десять месяцев — время, достаточное для поднятия затопленных судов и кораблей. Разведка доносила, что по меньшей мере три из затопленных ранее кораблей были введены в доки; пройдет еще месяц, и тающему немецко-итальянскому флоту на Средиземном море придет новое пополнение…
На этот раз получить нужные пропуска и удостоверения оказалось делом весьма сложным, однако тут пригодились отличные рекомендации, выданные комендантом марафонских укреплений. Попадопулос и его мнимый племянник брались за любые поручаемые им работы по ремонту судов, очистке набережной и водного бассейна от различного лома. Вторая часть работ была особенно изнурительной — последствия сначала немецких, а затем и английских бомбардировок ликвидировались кое-как и наспех. Особенно заинтересованы были немцы в очистке территории от всяческих обломков и железного лома, которые мешали даже самым мелким судам пользоваться доками. Для выполнения хотя бы части этих работ Попадопулос и его помощник перебрались на остров Саламин, где младший из них безустанно нырял для подсчета кубатуры лежащих на дне развалин, старший же наблюдал за работой механиков, слесарей, столяров и маляров или вербовал в Пирее и на Саламине рабочих, а также торговался с немцами за каждый пункт нового договора. Немцы с восхищением следили за смелыми подвигами молодого техника, а с главой «фирмы» вскоре пришли к обоюдному согласию, не слишком заботясь о том, сколько драхм по их приказу и от их имени выплатит марионеточное афинское правительство. Все эти работы продолжались вплоть до того времени, когда, наконец, отремонтированный «Король Георгий» не отправился в Пирейский порт, где принял на борт недостающий комплект команды, а также сотни две летчиков и немецких парашютистов, возвращающихся на Крит.
…Георгий никогда не раскрыл тайны, где и когда удалось ему прикрепить «Королю Георгию» свою знаменитую магнитную «черепаху». Во всяком случае, «Король Георгий» затонул от взрыва, вместе с ним погиб также и итальянский морской охотник, который шел следом за судном в качестве эскорта. Греция торжествовала!..
Только после катастрофы выяснились некоторые обстоятельства. Прежде всего специальные комиссии установили, что ремонт судна чрезмерно затягивался, однако каждая такая оттяжка получала свое обоснование, а трижды проведенные пробные рейсы обнаруживали все новые и новые недостатки, которые соответствующим образом заносились в протоколы. Таким образом, помимо загадочного исчезновения двух предпринимателей, трудно было утверждать, что здесь имели место саботаж или диверсия. Тайна гибели корабля так и осталась неразгаданной… Немцы приписали ее деятельности вражеской подводной лодки, которой, по-видимому, удалось пробраться в окрестности порта. Подобные случаи уже имели место, да и к тому же в итальянском флоте уже имелись специальные команды ныряльщиков, предназначенных для подводных рейсов к английским базам. Что могло помешать англичанам использовать это же средство в борьбе с противником? И все же, несмотря на подобные соображения, в воздухе витала тень незримого саботажа. Несколькими месяцами спустя «Король Георгий» был вновь поднят немцами и отремонтирован. Окончательно он погиб под английскими бомбами только 7 мая 1943 года недалеко от тунисских берегов…
После своего второго подвига Георгию Иванову пришлось на некоторое время вновь вернуться в Афины, так как повышенная бдительность немцев и итальянцев делала его дальнейшее пребывание на побережье довольно рискованным занятием.
Он вновь поселился у Кондопулосов, где заботу о нем возложили на себя жена Кондопулоса и ее племянница Деспина. Иногда он возвращался простуженный и кашляющий, со сбитыми в кровь ногами, выпачканный в грязи и усталый до невозможности, но чаще всего — сияющий от счастья, как бы после хорошо выполненного задания. Женщин пробирала дрожь, когда Георгий в хорошем настроении, проходя мимо немецких или итальянских солдат, шутливо цеплял их, то предлагая папиросу, то, наоборот, прося у них закурить или же рассказывая им анекдот.