А я то уж подумал, что местным совсем не интересно, что тут у них на улицах происходит. Мы же так шумели, а ни одна рожа даже в окошко не высунулась и «караул» не закричала. И свистков городовых до сих пор не слыхать было, словно и не патрулирует никто район этот.
Но нам городовые, в принципе, без надобности. Без них даже проще.
Завелись и укатили, пыхтя котлами, на самую окраину городка, зарулив в какую-то небольшую рощицу.
Холмов остался в машине бдеть за доро́гой и окрестностями, а Тимон выволок за шкирку из салона сразу обоих пленников и усадил их на землю под берёзками.
— Ну что, гости дорогие, — оскалился он так радостно, словно, будучи людоедом, обнаружил вдруг перед собой парочку деликатесных блюд, — побеседуем о делах наших скорбных? Вы из чьих, говорите, будете?
Тот, которого я перевязывал, моего примерно возраста мужик, вопрос полностью проигнорировал. Он, по-моему, из-за боли и вовсе не понимал, что тут происходит. А вот дружок его, совсем молодой парень лет двадцати, находясь в полном сознании, зло зыркнул на орка и процедил сквозь зубы:
— Не твоё собачье дело, мерзавец!
— Надо же, — удивился орк, — а с виду из благородных, кажись. Зачем же ругаться-то так? Я ж по-хорошему пока спрашиваю.
— Хоть на ремни меня режь, мерзавец, — решительно заявил этот молодой идиот, — ничего вам не скажу.
— И не надейся, — гордо задрал подбородок юнец. — Я не стану пятнать честь предательством.
— Значит, — кивнул орк, — всё же из офицеров, раз сразу про честь вспомнил. Ну так поведай хотя бы, в каком полку служить изволишь, в каком чине. Хотя про чин можешь не говорить. И так вижу, что по годам ты не старше поручика званием-то. Чего молчишь?
— А чего тебе говорить, раз ты догадливый такой? Догадывайся и дальше сам.
— Некогда мне гаданием заниматься, да и не положено, — Тимон достал из-за пазухи служебное удостоверение и помахал им перед носом пленника. — Лучше дам тебе последний шанс по-хорошему рассказать мне, как старшему по званию офицеру, да к тому же самим герцогом сюда посланным, какими такими делами ваша часть тут занимается и как вы осмелились на представителей коронного сыска с оружием напасть?
— Да мне твоё звание и герцог твой... — вспыхнул юнец, сверкая глазами.
— Корнет, заткнитесь, — подал вдруг голос пришедший в себя второй пленник.
— Корнет? Кавалерия? — удивился Тимон, поворачиваясь к нему. — Ну а ты тогда кто будешь?
— Штаб-ротмистр, — голос раненого сильно дрожал, и слова давались ему с трудом, — Всё остальное скажу лишь при одном условии.
— Жизнь сохранить? — спросил я торопливо. — Обещаем.
— Нет, — мотнул головой пленник. — Зачем просить о невыполнимом? Не мучайте мальчишку. Всё равно ведь убьёте. Сделайте это сразу.
Я ещё не ответил, а орк уже вонзил нож в сердце корнета. Тот только и успел глаза испугано выпучить, а в следующий миг уже испустил дух.
— Видишь, братец, — повернулся ко мне довольно скалящийся Тимон, — не зря я сюда второго волок.
Я лишь плечами пожал, а штаб-ротмистр облегчённо выдохнул:
— Вот и хорошо. А то проболтался бы по неопытности, сам того не ведая. Ты же, — он, усмехнувшись, глянул на Тимона, — мерзавец, вижу я, ушлый. Вытянул бы из юнца сначала, всё что смог, хитростью, а уж после и остальное бы через боль выпытал. Ну а мне твои угрозы не страшны, я и так одной ногой уже за кромкой.
— Ну-ка, братец, — немного раздражённо, видимо, из-за того, что его провели, выдал орк, — пройдись до инспектора, помоги ему за дорогой присмотреть.
Да кто бы против был... Судя по всему, Тимон решил во что бы то ни стало разговорить хитрого штаб-ротмистра и не хотел без нужды травмировать мою нежную для этого мира психику. Знал уже, что не по мне подобные развлечения.
Я развернулся и потопал к дороге, стараясь не слушать раздавшиеся за спиной хриплые стоны. Тимон же пришёл к нам уже минут через пять.
— Думал, троглов сын, — криво усмехнулся он, забираясь на водительское сидение, — что сможет легко от меня отделаться.
— Давай только без подробностей, — поморщился я. — Узнал что-нибудь?
— Не много, — зло сплюнул орк на землю и дёрнул за рычажок гудка.
Чёрт, надо бы попросить кого-нибудь выломать из отводной трубы этот ревущий подраненным слоном девайс. Чтобы не так громко лишний пар из двигателя сбрасывался. А то ведь сплошная демаскировка выходит. За версту можно понять, в какой мы стороне находимся.