— Значит, Ульяна Карповна, — перебил я Еремея, — вам не родная мать?
— Мачехой она мне приходится, — кивнул тот. — С ней у меня с самого начала не заладилось. Да и теперь в спорах наших с батюшкой, не сочтите за наговор, всё больше масла в огонь она и подливала. Уж больно в ней Федора Кузьминична неприязнь рождала.
Забумкали по коридору торопливые шаги и в гостиную деловито вломился жандармский урядник.
— Вот, в банной печи обнаружили, — он протянул Холмову какую-то сырую обгорелую тряпку, скрученную в тугой комок, и скукоженную от жара пару совершенно испорченных кожаных мужских туфель. - Кто-то спалить хотел, да на розжиг поскупился.
— Вот и чудесно, — довольно потёр руки инспектор. — Положите сюда на стол и приведите старика Прохора. Да позовите после ещё кого-нибудь из тех, кто вчера в доме прислуживал.
Он повернулся к Непряхину и указал на принесённые урядником башмаки:
— Это ваши?
Мы с орком сидели за столом, совсем примолкнув, боясь помешать следственному процессу. Почему-то именно теперь ощущалась вся серьёзность допроса. Казалось, отвлеки мы инспектора от допроса и он обязательно упустит какую-нибудь важную деталь.
— С вашего позволения, — Еремей приподнялся со стула, чтобы поближе рассмотреть пропечённые улики. — Однозначно мои. Это ведь «дерби». Я их в столице с полгода тому купил. Зачем же их испортили? Совсем ведь новая модель. Кроме меня в доме никто таких не имел. Батюшке больше сапоги по душе были, а Аниська покамест вовсе простые онучи носит.
Холмов удовлетворённо кивнул, а в гостиную ввели деда Прохора. Тот недоумённо косился на жёстко вцепившегося в его плечо жандарма. Похоже, служивый слишком буквально воспринял приказ «привести» старика.
Инспектор махнул рукой жандарму, мол, свободен. Встав из-за стола, подошёл к Прохору.
— Ответь-ка мне, любезный, со всей честностью, Еремей Пантелеевич давеча в этой одежде из дома уходил? — указал он на Непряхина. — Или на молодом барине какой иной наряд был?
Дед сначала замотал головой, а после активно закивал:
— В этом костюме барчук уходить изволил. Я сам ему сей спинжак с брюками подавал. А сорочку Глашка приносила, то у ей выспросить можете.
— Хорошо, — подбодрил старика инспектор скуповатой улыбкой, — а это что за вещица и из чьего гардероба?
Дед, не решаясь потрогать скомканную тряпку, недолго её поразглядывал и пожал плечами:
— Точно не скажу, но явно из бабьей одёжи что-то. Воно оно, кажись, с кружевами будет.
— Хорошо, можешь идти, — отпустил старика Холмов. — Кликни там кого следующего из ваших, кто ожидает уже.
Следующей оказалась та самая Глашка. Тоже подтвердила, что молодой барин костюма не менял и в сорочке был той самой, которую она ему вчера в обед утюжила. И даже тряпку обгорелую опознать сумела:
— Так то барыни платье из старых. Барыня обычно не выбрасывает ничего, а как платья ей совсем не по душе станут, ими нашим девкам, кто особо усердием отличится, презенты оказывает.
— Это платье, — поднял брови Холмов, — она тоже кому-то презентовала?
— Нет, господин, — Глашка выглядела совершенно уверенной, — не успела ещё. Оно в чулане висело, я то хорошо помню. Сама хотела у барыни то платье выпросить да после по себе ушить. Уж больно на нём узоры да кружева богатые были.
Показания других слуг никак не опровергали уже услышанное нами, поэтому Холмов, покончив с расспросами, велел вновь позвать в гостиную хозяйку дома. Едва та вошла, инспектор кивнул уряднику, и по обе стороны от Ульяны Карповны встали жандармы.
— Госпожа Непряхина, как старший инспектор коронного управления сыском, официально сообщаю вам, что вы взяты под стражу, поскольку обвиняетесь мною в убийстве своего мужа Пантелея Марковича Непряхина.
Еремей подскочил со стула, ошарашенно уставившись на мачеху, а та, в миг залившись злым румянцем, возмущённо осыпала Холмова, а заодно и нас с орком, отборными проклятиями.
Глава 16
— Напрасно вы так горячитесь, сударыня, — кисло сморщившись, укоризненно покачал головой Холмов. — У меня есть все основания утверждать, что преступление совершили именно вы, а после сделали так, чтобы подозрения пали на вашего пасынка. И хотя основания те лишь умозаключительные, всё же есть способ доказать вашу вину.
Инспектор поднялся и-за стола, сунул руку во внутренний карман сюртука и извлёк из него плоскую жестяную коробочку, более всего напоминавшую портсигар:
— Вот, Ульяна Карповна, полюбуйтесь. Вы про то должно быть не ведаете, но к нам совсем недавно из западных стран пришёл презабавнейший, на первый взгляд, но совершенно точный способ уличения преступников. Оказалось, что у каждого человека совершенно оригинальный рисунок на подушечках пальцев. Здесь, — инспектор раскрыл портсигар и протянул его Непряхиной, — губка, пропитанная специальными чернилами. Извольте прикоснуться к ней поочерёдно пальцами правой руки. А после приложить их вот к этому листку бумаги. С помощью увеличительного стекла я сравню отпечатки ваших пальцев с теми кровавыми, что имеются на орудии преступления. Уверен, они совпадут, что несомненно укажет на вашу виновность.