Повезло, четвёртый труп, лишившись накрывавшей его дерюжки, порадовал меня зияющей дырой в правой глазнице.
— Первый дротик попал в шею. Вот сюда, видите, — Холмов указал мне на ещё одну рану. — Но не убил жертву сразу.
— Значит, у нас появился шанс, — я хорошенько растёр подмёрзшие руки. — Кажется, это тот самый Гвоздь. По физиономии не скажешь, конечно, хоть и видел я его глазами Аляпкина. По мне, так они тут все на одно лицо. Но этот товарищ подлиннее всех остальных будет. А в банде самым рослым как раз Гвоздь и был.
— Как я понял с ваших слов, — и не подумал опровергать мои доводы инспектор, — этот ваш Гвоздь шёл впереди всех остальных. Возможно, раз предыдущие жертвы были убиты выстрелами сзади, они же и загораживали своими телами обзор убийце, мешая тому выстрелить. Возможно так же, что Гвоздь успел заметить неладное и попытаться сбежать, что объясняет неточность первого выстрела. Однако сбежать этому господину тоже не удалось, хоть убийце и пришлось подходить добивать раненого. Это я к тому, что стрелок, при чём замечу, хороший стрелок, скорее всего был один. Но рост имел невысокий либо стрелял с колена. Иначе высокий рост гвоздя позволил бы без проволОчки пристрелить в затылок и его.
— Звучит логично, — согласился я. — Сейчас гляну, насколько вы всё правильно представили.
Шарап Володович не ошибся. Гвоздь действительно успел услышать щелчки выстрелов и понять, что дело дрянь. Что дружки валятся замертво и надо уносить ноги. Я почувствовал его испуг и растерянность, длившуюся, правда, лишь мгновение.
Гвоздь не видел, кто и откуда по ним стреляет, и рванул влево, в ближайший проулок. Не успел — в шею с хрустом вонзился дротик.
Ещё несколько шагов, уже по инерции, и гоблин повалился на землю.
Да, к радости моей, он всё ещё был жив и лежал, свернув голову набок, когда в поле зрения появились ноги осторожно подходящего стрелка. Правое колено слегка испачкано, Холмов как всегда оказался прав.
Гвоздь не пытался ни отползти, ни даже просто отстраниться. Руки-ноги не слушались. Он лишь чуть приподнял голову, желая рассмотреть стрелка. Но и в этом не преуспел. Взгляд гоблина успел добрался лишь до пояса убийцы, после чего правый глаз взорвало и выплеснуло вонзившимся в него дротиком.
Что ж, спасибо и за это.
— На счёт стрелка вы угадали, — порадовал я инспектора результатами контакта, недовольно кривясь и до мелькающих звёздочек натирая глаз, жестоко распираемый «фантомной» болью. — Стрелок был не очень высокого роста, но стрелял всё же с колена.
— Хотите сказать, что он был ниже нас, но выше гоблинов? — задумчиво поднял одну бровь инспектор.
— Именно. Только не он, а она. Хоть я и успел рассмотреть только ноги убийцы, но этого вполне хватило. Это были женские ноги. Даже не так. Чудесные стройные женские ножки в сапогах для верховой езды.
Глава 17
— С чего ты взял, что это именно Мелисса? — с сомнением глянул на меня Тимон, после того, как я ещё и ему рассказал всё, что смог увидеть. — Фигура-то у неё один в один, как у Елизаветы. А вдруг, ошибаешься.
— Ты же помнишь, — уверенно замотал я головой, — барышни в тот вечер, пока нас не было, поехали кататься на лошадях. Елизавета осталась у какого-то там учителя музыки, а Мелиссу носило, неизвестно где. Но к Миассову она приехала уже после нас. Зуб даю, она сама надоумила подружку отправиться в город, чтобы остаться одной. Не уверен, что нападение на нас она организовала, но Аляпкина банда Мясника наверняка по её указке упокоила. Ну а поскольку Мелисса знала про мои способности и предполагала, что мы сможем вычислить убийц Аляпкина, сама же и подчистила концы, расстреляв гоблинов. И ведь после всего этого, ладно хоть не в ту же ночь, ко мне в кровать заявилась. Видать, пронюхать хотела, не выяснил ли я что-нибудь про неё. Мата Хари ушастая.
— Ишь ты какой, — скорчил псевдо-кислую рожу орк, — едва девушку заподозрил в неладном, и тут же давай её харей ушастой обзывать. Ай-я-яй! Ты ведь точно не знаешь, была ли Елизавета у того учителя. Может, придумала всё, а ты вместо неё на бедную девушку наговариваешь.
— Ага, бедная! — возмутился я. — Замочила несколько гоблинов и глазом не моргнула. Одного ещё и добить сходила. Нет, фигуры у них с Елизаветой и впрямь, как под копирку рисованы. Но только Мелиса всё же пожилистее будет, поспортивнее и, главное, попродуманнее. А Елизавета попроще да побесхитростнее. Эдакая деревенская душечка, только о столичной светской жизни и мечтающая. У неё же все разговоры к тому сводятся.