***
Следователь по особо важным делам следственного комитета по Белоярской области лейтенант юстиции Бурков Петр Анисимович был очень молодым человеком для такой громкой и уважаемой должности. Только в этом году Бурков получил диплом Белоярского государственного университета. Ввиду того что должность важняка была вакантна, а в комитете в основном работали одни женщины, он и был назначен на эту ответственную и сложную работу. Убийство Михаила Сергеевича Сафронова было фактически первым самостоятельным делом Петра Анисимовича, и поэтому он из кожи вон лез, стараясь как можно быстрее раскрыть его, буквально днюя и ночуя на службе. Но опера из областного УВД, понимая бесперспективность этого дела, давно уже мысленно считая его глухарем, отлынивали от поручений следователя, за глаза откровенно подшучивали и насмехались над ним. Молодость следователя и отсутствие у него опыта играли им на руку. Так что дело по тяжелейшей статье Уголовного кодекса стопорнулось и двигаться дальше только на одном голом энтузиазме молодого следака никак не хотело. Именно поэтому, а также потому что был звонок из областной прокуратуры, Бурков с надеждой и воодушевлением встретил опытного сыскаря, подполковника Доронина Степана Павловича.
— Это все? — Степан с недоумением смотрел на Буркова, держа в руках папку с уголовным делом. Для того чтобы просмотреть материалы дела, ему понадобилось не более пяти минут, поскольку часть документов носила чисто формальный характер. Кроме самого постановления о возбуждении дела, копий документов, устанавливающих личность убитого, свидетельства о смерти, заключения патологоанатома, характеристик и объяснительных записок, больше практически ничего и не было.
— Это за три месяца следствия? Вы что, не собираетесь расследовать дело об убийстве? Кто из оперативников сопровождают ваше, — Степан потряс в воздухе папкой, — дело?
— Сейчас, — Бурков засуетился. — Я еще человек новый, всех по фамилиям не помню. — Он лихорадочно листал настольный календарь. — А, вот, Мишин и Брюханов из УВД.
— И когда вы их последний раз видели? — Степан начинал злиться.
— Давно. Они говорят, что у них в разработке много дел и им некогда.
— Каких дел? Это ст. 105 УК РФ, особо тяжкое преступление. Какие разработки? Да они просто дурят тебя как лоха.
Целых два часа Степан провел в кабинете Буркова. Их беседа скорее напоминала допрос, причем в роли допрашиваемого находился сам следователь. К обеду в деле уже появился грамотно составленный план следственных действий и несколько поручений для оперативно-разыскных мероприятий. Довольный Петр Анисимович, радостно улыбаясь, пригласил Степана отобедать в кафе напротив с дурацким названием «Эсквайр».
— Какой умник такое название этой кафешке дал? — хохотнул Бурков, углубляясь в меню.
— Ну, кто название дал, не так уж сложно узнать, — заметил Степан. — Наверняка человек он малограмотный, а вот название такое ему, видимо, понравилось. Меня больше удивляет, какой умник в администрации города это название зарегистрировал за этим кафе. Видимо, такой же грамотей, вот в чем печаль.
При расставании Степан посоветовал Петру Анисимовичу не распространяться об их знакомстве, напомнил о его процессуальной независимости и самостоятельности. Он не обязан давать отчет о своих действиях никому, кроме прокурора и суда, а на всяких там генералов МВД посоветовал вообще класть сам знает что. На том и расстались, договорившись обо всех нюансах, возникающих в ходе расследования, сообщать Степану незамедлительно.
По дороге домой Степан заехал в «Командор». Ему нравилось бродить по огромному залу торгового центра, выбирая продукты.
«Скоро лафа закончится, — думал он, автоматически кидая в телегу все, что привлекало его внимание. — На пенсию не разгуляешься, надо все-таки подумать о постпенсионной карьере», — усмехнулся Степан, укладывая две бутылки «Хеннесси» в тележку.
Возле подъезда на лавочке Степана поджидал Алексей Иванович, изрядно помятый и абсолютно несчастный.
— Леша, у тебя когда отпуск-то кончится? Сопьешься ведь к чертям собачьим, кто науку-то двигать будет?
— Через неделю и закончится, — промямлил тот. — Я чего тебя жду-то? Тут опять «Мерседес» крутился, и все те же фигуранты. Тебя пасут.
— Боже праведный! Алексей Иванович, что за лексикон? Срочно бросай пить. «Фигуранты». Ну, ладно, это словечко ты мог от меня услышать, но вот «пасут» — это явно блатной жаргон. Как ты после отпуска в институте своем на ученом совете общаться будешь? — засмеялся Степан, дружески обнимая профессора за плечи. — Пойдем, Леша, треснем по соточке.